По обе стороны экватора

— Обязательно сходи, и ты увидишь, что такое настоящая бразильянка. Кстати, почему бы тебе не сделать репортаж об этом конкурсе? Почему бы тебе не рассказать твоим землякам о красоте бразильской женщины? — Он прищелкнул языком и лихо подкрутил микроскопические черные усики.

— Видишь ли, — сказал я, — мы как-то не привыкли говорить по радио и читать в газетах о женской красоте. Советскому человеку это чуждо.

— Ничего подобного, — возразил Ариэл. — Женщина, — он назидательно поднял указательный палец, — это никому не чуждо.

Он встал, закурил и голосом, не допускающим возражений, сказал:

— Какой у нас сегодня день? Воскресенье? А «мисс Бразилия» будет избираться в следующую субботу. Превосходно… Завтра я еду на «Маракану» и беру четыре билета. Нет, шесть: пригласим и Пауло с Виной.

Он подошел к столу, плеснул в стаканы еще по нескольку капель виски, протянул один стакан мне, другой поднял над головой и гордо провозгласил:

— Итак, до встречи в следующую субботу на «Мараканазиньо»! А сейчас, уважаемые сеньоры, я приглашаю вас поднять бокалы за красоту, обаяние, темперамент, нежность и грацию бразильской женщины — самой лучшей женщины в мире.

Он опрокинул в глотку виски, хлопнул меня по плечу и крикнул Жене, что пора подавать кофе.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ «Бедная девочка „Мисс“»

Ариэл задел-таки мое самолюбие. И заставил задуматься: а почему бы и в самом деле не рассказать соотечественникам о конкурсе красоты? Это можно сделать в сатирическом ключе в передаче «С добрым утром». Или в жанре очерка нравов для радиостанции «Юность».

Но я колебался. Меня пугала необычность темы. В нашей журналистике до тех пор за нее никто, кажется, не брался. Конкурс красоты — как объект исследования советского журналиста? М-да… А почему бы и нет? Да, согласен, конкурсы красоты чужды нам. Но ведь никто еще толком не объяснил, почему мы их отвергаем. А вот на Кубе, например, их проводят и после революции. Правда, кажется, пытаются наполнить каким-то новым содержанием?

Я размышлял и спорил сам с собой. Я говорил себе, что если десятки тысяч людей в разных странах мира посвящают себя этой затее, значит этому должно быть если не оправдание, то, по крайней мере, какое-то объяснение. И если на это тратятся миллионы долларов, то где-то должен всплыть источник компенсации этих расходов. А может быть, и прибылей на вложенный в это предприятие капитал?

В конце концов я таки уговорил себя. И решил получить журналистскую аккредитацию при конкурсе «Мисс Бразилия», для чего направился в его Организационный комитет, который разместился в Копакабана-Палас-отеле — самом шикарном и дорогостоящем объекте рио-де-жанейрского гостинично-туристического сервиса. Предъявляю полицейскому свой корреспондентский билет. Прохожу. В большом салоне под серебристым транспарантом «Космическая косметика» — десятка два столов, за которыми восседают девицы из оргкомитета. Большинство из них выполняет здесь функции секретарш-стюардесс. В их задачу входит профильтровывать прорывающуюся через полицейский кордон публику, отсеивать неугодных и сопровождать к начальству тех, кто может быть полезен или нужен. Каждого появляющегося в салоне девицы встречают, как самого дорогого гостя: «Что угодно сеньору? Сожалеем, но интервью с участницами конкурса пока не разрешены». «Извините, но генеральный директор отсутствует…» «Надеюсь, сеньор не обидится, если я сообщу ему, что эту информацию мы не имеем права разглашать до открытия конкурса…» Величаво и категорично смыкая свои полуметровые накладные ресницы, девицы произносят эти фразы голосами громкими, преисполненными чувства собственного достоинства, как бы утверждая значимость сообщаемой информации или сожалея о невозможности выполнить вашу просьбу.

Мое появление вызывает суматоху: впервые аккредитации на конкурсе «Мисс Бразилия» просит советский журналист. Сразу три девицы, возбужденно хлопая ресницами, бросаются ко мне с бланками анкет, которые необходимо заполнить, чтобы получить пропуск в ложу прессы. Четвертая девица столь же стремительно наливает кафезиньо. Беру анкету, усаживаюсь в кресло и читаю ее: «Фамилия, имя, отчество. Год рождения. Домашний адрес. Орган печати, который Вы представляете. Адрес органа печати…».

— Простите, сеньор! — Подымаю голову и вижу перед собой седого джентльмена в черном костюме. Он деликатен и обходителен, как старый Ферри из оперетты «Сильва». — Простите, сеньор, — говорит он, покашливая в знак извинения за беспокойство, — но я хотел бы узнать, не понадобится ли вам репортажная радиокабина?

— Извините, не понял?

— Я хотел бы выяснить, — терпеливо повторяет Ферри, — будете ли вы вести прямой репортаж из «Мараканазиньо»?

…Ах да! В корреспондентском билете, который я предъявил девицам, указано: «собкор Московского радио»! Нет, я вынужден разочаровать устроителей конкурса: прямого репортажа на Москву не будет.