Читаем По обе стороны экватора полностью

…А ведь было время, когда все здесь кипело! Минас-Жерайс делал живительные и в то же время губительные инъекции золота в склеротические вены своей дряхлеющей метрополии Португалии. На это золото была отстроена чванливая столица Лиссабон, разрушенная землетрясением 1755 года. На это золото задыхающийся от тщеславия король Португалии дон Жоао Пятый отгрохал в Мафре под Лиссабоном свой фантастический дворец, перещеголявший помпезностью воздвигнутый за два века до того знаменитый мадридский Эскориал. Еще бы: фасад Эскориала тянется на 206 метров, а дворец в Мафре вытянулся на 220. В Эскориале насчитывается 3 тысячи 800 окон и дверей, а в Мафре — более четырех с половиной тысяч. Не знаю, сколько комнат, салонов и зал во дворце испанских королей. В Мафре их 880! Это чудовище было вспоено потом и кровью рабов, погибших на рудниках Минас-Жерайса, вскормлено тоннами добывавшегося здесь золота. Сказав «тоннами», я не допустил ни малейшего преувеличения: одна только шахта «Конго-Соко» давала до 15 килограммов золота в день. А шахт здесь были сотни… Представим же себе этот казавшийся нескончаемым караван галеонов и барок, уходивших от берегов Бразилии в Португалию с трюмами, полными желтого металла.

Центром этого горного края, повергавшего в экстаз наживы лиссабонский двор, стала его стремительно растущая столица, называвшаяся тогда «Вила Рика де Носса Сеньора ду Пилар де Альбукерке». Португалия и вся Европа знали тогда, в начале XVIII века, один только город в Бразилии, достойный называться «городом»: Вилу-Рику. Прежняя столица страны — Баия — медленно дряхлела. О новой столице, именуемой Сан-Себастьян-до-Рио-де-Жанейро, никто еще ничего толком не слышал, кроме того, что этот самый Рио-де-Жанейро служил портом, через который Вила-Рика вывозит свое золото и драгоценности в Португалию.

Вила-Рика! Это слово, магическое, пьянящее и волнующее, влекло со всех концов Португалии тысячи авантюристов и романтиков, путешественников и разжалованных за шулерство офицеров, художников и плотников, которым трудновато было устроить свою жизнь в Коимбре или Брагансе. Десятки кораблей уходили через Атлантику к берегам Бразилии. Их каюты были заполнены искателями приключений и охотниками за золотом. На одном из таких кораблей в 1724 году плыл Мануэль Франсиско да Коста Лисбоа — небогатый португальский архитектор. И почти одновременно от берегов Африки отвалило судно, в переполненном невольниками трюме которого, задыхаясь от зноя и вони, умирала от жажды черная Изабель. Они встретились в Вила-Рике — Мануэль Франсиско Лисбоа и рабыня Изабель. И у них в 1730 году родился сын — Антонио Франсиско. Сын свободного человека и рабыни должен стать рабом. Но в день крещения своего наследника Мануэль подписал грамоту, дарующую ему волю. Против этого закон не возражал. В конце концов, ведь архитектор Мануэль Франсиско Лисбоа был собственником рабыни Изабель и имел полное право решать судьбу своего сына.

Смуглый мальчик рос, наблюдая за работой отца. Сначала таскал за ним инструменты, потом стал выполнять несложные поручения: обтесать заготовку из кедра, набросать контуры будущего алтаря, отполировать законченную отцом деревянную мадонну. С помощью отца Антонио выучился читать, писать, немного считать. И конечно же, рисовать и работать с резцом и зубилом. Время летело быстро, и однажды Мануэль с удивлением вдруг обнаружил, что шестнадцатилетний мальчишка уже режет по дереву лучше его самого! Он стал брать парня с собой в мастерскую и все чаще поручал ему выполнение тех работ, которые не доверял помощникам. Слава богу, парень вроде бы рос смышленым, и это радовало Мануэля: как-никак сын. Хотя и не единственный: когда мальчишке исполнилось восемь лет, Мануэль женился на достойной белой женщине, тоже из Португалии, по имени Антония Мария де Сан-Педро, и быстро нажил с ней еще четверых. Но вот ведь как случается: «неполноценный» Антонио, рожденный «черной» Изабель, оказался умнее и талантливее своих законнорожденных братьев.

Правда, был у парня один серьезный недостаток: любил он гульнуть со сверстниками, плясать до рассвета на празднествах и вечеринках. Любил повеселиться. И выпить опять же не дурак! Глядя на веселый нрав своего чада, Мануэль сокрушенно качал головой: это, конечно, материнская кровь гуляет в жилах. Бог с ним, разве виноват он в этом?

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Если», 2010 № 05
«Если», 2010 № 05

В НОМЕРЕ:Нэнси КРЕСС. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕЭмпатия — самый благородный дар матушки-природы. Однако, когда он «поддельный», последствия могут быть самые неожиданные.Тим САЛЛИВАН. ПОД НЕСЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ«На лицо ужасные», эти создания вызывают страх у главного героя, но бояться ему следует совсем другого…Карл ФРЕДЕРИК. ВСЕЛЕННАЯ ПО ТУ СТОРОНУ ЛЬДАНичто не порождает таких непримиримых споров и жестоких разногласий, как вопросы мироустройства.Дэвид МОУЛЗ. ПАДЕНИЕ ВОЛШЕБНОГО КОРОЛЕВСТВАКаких только «реализмов» не знало человечество — критический, социалистический, магический, — а теперь вот еще и «динамический» объявился.Джек СКИЛЛИНСТЕД. НЕПОДХОДЯЩИЙ КОМПАНЬОНЗдесь все формализованно, бесчеловечно и некому излить душу — разве что электронному анализатору мочи.Тони ДЭНИЕЛ. EX CATHEDRAБабочка с дедушкой давно принесены в жертву светлому будущему человечества. Но и этого мало справедливейшему Собору.Крейг ДЕЛЭНСИ. AMABIT SAPIENSМировые запасы нефти тают? Фантасты найдут выход.Джейсон СЭНФОРД. КОГДА НА ДЕРЕВЬЯХ РАСТУТ ШИПЫВ этом мире одна каста — неприкасаемые.А также:Рецензии, Видеорецензии, Курсор, Персоналии

Джек Скиллинстед , Журнал «Если» , Ненси Кресс , Нэнси Кресс , Тим Салливан , Тони Дэниел

Фантастика / Критика / Детективная фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Публицистика
Этика Михаила Булгакова
Этика Михаила Булгакова

Книга Александра Зеркалова посвящена этическим установкам в творчестве Булгакова, которые рассматриваются в свете литературных, политических и бытовых реалий 1937 года, когда шла работа над последней редакцией «Мастера и Маргариты».«После гекатомб 1937 года все советские писатели, в сущности, писали один общий роман: в этическом плане их произведения неразличимо походили друг на друга. Роман Булгакова – удивительное исключение», – пишет Зеркалов. По Зеркалову, булгаковский «роман о дьяволе» – это своеобразная шарада, отгадки к которой находятся как в социальном контексте 30-х годов прошлого века, так и в литературных источниках знаменитого произведения. Поэтому значительное внимание уделено сравнительному анализу «Мастера и Маргариты» и его источников – прежде всего, «Фауста» Гете. Книга Александра Зеркалова строго научна. Обширная эрудиция позволяет автору свободно ориентироваться в исторических и теологических трудах, изданных в разных странах. В то же время книга написана доступным языком и рассчитана на широкий круг читателей.

Александр Исаакович Мирер

Публицистика / Документальное
Покер лжецов
Покер лжецов

«Покер лжецов» — документальный вариант истории об инвестиционных банках, раскрывающий подоплеку повести Тома Вулфа «Bonfire of the Vanities» («Костер тщеславия»). Льюис описывает головокружительный путь своего героя по торговым площадкам фирмы Salomon Brothers в Лондоне и Нью-Йорке в середине бурных 1980-х годов, когда фирма являлась самым мощным и прибыльным инвестиционным банком мира. История этого пути — от простого стажера к подмастерью-геку и к победному званию «большой хобот» — оказалась забавной и пугающей. Это откровенный, безжалостный и захватывающий дух рассказ об истерической алчности и честолюбии в замкнутом, маниакально одержимом мире рынка облигаций. Эксцессы Уолл-стрит, бывшие центральной темой 80-х годов XX века, нашли точное отражение в «Покере лжецов».

Майкл Льюис

Финансы / Экономика / Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / О бизнесе популярно / Финансы и бизнес / Ценные бумаги