По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны

Из письма Хельги Геббельс своему другу Генриху Лею: «Мне удалось прийти к твоему отцу на минутку вниз и спросить: нужно ли мне сказать тебе в письме что-то такое, что говорят, когда знают, что больше не встретятся? Он сказал: «На всякий случай скажи. Ты уже выросла, понимаешь, что ни фюрер, ни твой отец, ни я – никто из нас уже не может отвечать за свои слова, как прежде. Это уже не в нашей власти». Он меня поцеловал. Я все поняла.

Я на всякий случай с тобой попрощаюсь. Сейчас мне нужно отдать письмо. Потом пойду наверх, к маленьким. Я им ничего не скажу. Раньше мы были мы, а теперь, с этой минуты, есть они и я».

В бункер к фюреру они взяли с собой детей. Магда одела их в белые платьица и причесала волосы: «Не пугайтесь, дети, вы получите укол, как все солдаты». Им дали снотворное, а потом вкололи синильную кислоту. Детей звали Хельга, Хельда, Хельмут, Хольда, Хедда, Хайда. Их вынесли в сад и накрыли простынями.

После этого Геббельс застрелился, а Магда приняла яд.

Из прощального письма Магды Геббельс: «Я родила их для фюрера и Третьего рейха. Вчера вечером фюрер снял свой золотой партийный значок и прикрепил его мне. Я горда и счастлива».

Глава 8 Победа не за горами

Москва. Мирная жизнь, новые заботы. Улыбки на лицах горожан.

С улиц убраны противотанковые «ежи», мешки с песком, отменена светомаскировка. Но летом 1944-го город-победитель вновь замер в ожидании немцев. В этом ожидании тревога и любопытство.

Военнопленные. Почти 1200 офицеров и 61 000 солдат вермахта. Еще ночью их доставили в столицу, на Ходынское поле. Они ждут команды, после которой колоннами, пешим порядком их поведут по Москве в полном молчании, под малочисленным конвоем. Беспомощность и унижение – удел побежденных. Тысячи глаз, провожая, будут искать в их глазах сожаление, стыд, раскаяние и страх. Маршем поверженных, серо-зеленой толпой они идут по Ленинградскому шоссе, улице Горького, площади Маяковского, Садовому кольцу, через Крымский мост. Совсем не так, как мечтали в 1941-м.

Вспоминает Геннадий Головин, служивший охранником в лагере для военнопленных: «Из лагерей, которые поближе к Москве, собрали немцев в эшелоны, привезли на сортировочную станцию. Их разгружали, строили в колонны и маршем провели по улицам Москвы».

Хорст Цанк, капитан 376-й пехотной дивизии вермахта, попал в плен в начале 1943-го под Сталинградом. Он помнит, как в лагерях работали антифашисты, писались воззвания и манифесты. Многие, но не все, были готовы к сотрудничеству во имя новой Германии. Плен заставил смотреть на мир по-другому: «В плену я часто слышал, что война проиграна и мы должны сделать все, чтобы она скорее закончилась. Нам, пленным, предлагали вступать в комитет «Свободная Германия». Но я был сыт войной и политикой. И не был готов к тому, чтобы сотрудничать с коммунистами».