По обе стороны Килиманджаро

Часто говорят о богатстве и плодородии кенийской земли. На самом деле это не совсем так. Из 583 тысяч квадратных километров территории страны больше половины занимают пустынные и полупустынные местности с засушливыми землями, малопригодными для сельского хозяйства. Кроме того, в одних районах часты налеты саранчи, уничтожающей посевы, в других свирепствует муха цеце, укусы которой вызывают массовый падеж скота, имеются заболоченные низины. Поэтому только тринадцать процентов земли считаются пригодными для использования. Из них возделывается всего четыре процента, остальные находятся под пастбищами или даже пустуют.

Начиная с 1902 г. наиболее плодородные земли были захвачены европейскими колонистами и белыми переселенцами из Южной Африки. Они получили название «отчужденных» и «зарезервированных». Первые были заняты под плантации или крупные фермы, где применялись удобрения, сельскохозяйственная техника и наемный труд. Вторые иногда просто пустовали, но африканцам селиться на них запрещалось.

Таким образом, искусственно создавались и поддерживались условия земельного голода в африканской деревне, и колонизаторы обеспечивали себя дешевой рабочей силой. В руках белых поселенцев, которые не составляли и одного процента всего сельского населения страны, сосредоточилось около 1/5 самых плодородных земель.

У безземельных крестьян не было иного выхода, как наниматься в батраки или отправляться на заработки в город. Не имея никакой квалификации, они только пополняли армию безработных.

С годами безработица росла. Естественный прирост африканского населения и дробление крестьянских наделов на все более и более мелкие обостряли земельную проблему, особенно в центральных районах страны, населенных кикуйю. Обстановка в «образцовой» колонии, как называли Кению англичане, накалялась.

Наконец даже колониальная администрация почувствовала необходимость принять какие-то компромиссные меры, разумеется, не в ущерб своим интересам. В 1946 г. был разработай так называемый десятилетний план, известный как план Роджера Свиннертона, который в то время был главным инспектором по вопросам сельского хозяйства в Кении. Американец Ирвинг Каплан в своем «Справочнике по Кении» дает следующую оценку этому плану: «Предпринятая в 1946 г. попытка расселить африканцев на землях, которые не принадлежали европейцам и ранее не были освоены, оказалась безрезультатной, и вопрос о европейском землевладении, особенно в районах, «похищенных» у кикуйю, стал решающим во время восстания, Мау-Мау».

После провозглашения политической независимости одна из улиц Найроби, раньше носившая имя английского губернатора Гардинга, была переименована в улицу Кимати. О Дидане Кимати стоит сказать несколько слов.

Кимати — удивительный человек. Он сочинял стихи и, еще будучи мальчиком, ставил в тупик односельчан вопросом: «А что, если реки потекут вспять, к своим истокам?».

Окрестности горы Кере-Ньяга и леса Абердэр помнят этого человека, витязя в леопардовой шкуре, которую он не снимал с себя по полгода в партизанском отряде. Кимати был верен мечте. В детстве он хотел повернуть течение рек, став взрослым, он понял, что это должно означать для кикуйю: вернуть «отчужденную» землю. Кимати возглавил борьбу за землю, известную как движение «Мау-Мау».

Это было в 1952–1956 гг. Самодельные ружья со стволами, кое-как- выпиленными из старой велосипедной рамы, взрывались у африканцев в руках. Тем не менее все больше кикуйю собиралось по ночам у подножья священной горы, принося торжественную клятву сражаться до победы.

Англичанин Гендерсон, командир карательного отряда, в книге «Охота за Кимати» подробно и откровенно описал, как в борьбе против партизан использовались бомбардировщики и пулеметы. Когда движение было подавлено, Кимати один еще долго скрывался в лесах. Вокруг его родной деревни был вырыт глубокий ров, охраняемый днем и ночью. Каратели знали, что рано или поздно Кимати должен появиться в округе. И они не ошиблись. Однажды ранним утром Кимати переползал ров и получил пулю в бедро. И все-таки Кимати ушел. Обнаружили его только через два дня, изможденного, почти без сознания. По приговору трибунала Кимати был повешен.

А теперь его имя носит одна из центральных улиц Найроби…

Terra incognita [1]

Впервые я приехал в Кению всего через несколько месяцев после провозглашения независимости. Здесь во всем чувствовался большой подъем, радость, но и прошлое было еще не забыто. Во взглядах встречавшихся на улицах Найроби африканцев довольно часто угадывалась какая-то опаска, недоверие, настороженность, я бы даже сказал, — неприветливость, если не враждебность. В этом не было ничего странного: совсем недавно большинство населения страны смотрело на европейцев как на колонизаторов, а следовательно — угнетателей и врагов.