По обе стороны от…

Однажды Леля всех удивила. Она исчезла. День, два, три – нет её. Родители бьют тревогу, сходят с ума потихоньку, собираются писать заявление в милицию. Не написали. Видимо, они уже тогда чувствовали сердцем своим родительским, что ребенок способен на «подвиг», а исчезнуть просто так не способен…

…Алёна позвонила на третий день.

– Мама, я в Красноводске, – полуночным бредом пробормотала телефонная трубка на радость и успокоение маме.

Шестнадцатилетняя красавица уехала в прикаспийский городок за капитаном гандбольной команды, которому посчастливилось быть в нашем захолустье на соревнованиях. Лёля безудержно влюбилась и с соревнований они двинули парой. Инкогнито. Не знаю, что он там ей при этом обещал и что произошло в азербайджанских степях, но недели через две она вернулись. В дальнейшем сюрпризы повторялись. Частое явление, в общем. Девочкам и так не хватало красок в серой зашоренной стране. И они, девочки, самостоятельно размалёвывали как могли холст жизни, не особенно разбираясь в палитре и сочетании цветов.

А в целом, Алёна была нормальным советским подростком.

В Штаты они свалили в восемьдесят девятом, когда ей было восемнадцать. А в девяностом и я был уверен в том, что меня уже ничего не связывает с непутевой родиной. Ничего.

И понеслось робкое письмо через Атлантику с брачным предложением. В письме содержались мои идиотские планы, как через фиктивный брак вытащить всю нашу семью в благословенную Америку. Удивительно, но за океаном с моими доводами согласились и пообещали прислать вызов. Неделю я ходил совершенно очумевший от счастья.

Америка манила эмтивишными клипами Билли Джоэла. Я предполагал работать барменом, не меньше. Языковые проблемы меня не смущали. В аттестате о среднем образовании по языку твердая «пятерка». В крайнем случае, устроюсь продавцом, думалось мне.

В декабре пришел долгожданный вызов. Отмечали чуть ли не всем общежитием.

Когда я протрезвел, то узнал, что есть еще пару ньюансов, без которых в Нью-Йорк я не попадаю. Во первых, нужно получить въездную американскую визу. Чтоб стать ее обладателем я ежемесячно гонял на поезде в Москву, дабы поучаствовать в перекличке у американского посольства. В той очереди я был десять-тысяч-двести-какой-то.

Кстати, забавная была эта очередь. Мы даже со временем все там сдружились. Кого там только не было в этом великом стоянии за химерной американской мечтой: и торгаши, не находившие применения своему коммерческому дару в условиях плановой социалистической экономики, и какие-то священнослужители в рясах с килограммовыми крестами на шеях, пытающиеся проникнуть в Штаты с загадочной миссионерской целью, и евреи, не желающие ехать в жаркий и провинциальный Израиль, и мошенники-аферисты всех мастей, скрывающиеся от правосудия и длинных рук братков. Были и добропорядочные русские семьи в полном составе, получившие всеми правдами и неправдами вожделенный гостевой вызов из-за океана. Все эти люди желали одного – вырваться и любой ценой зацепиться за Америку. Любой ценой.

Да, там еще были диссиденты второго, а то и третьего эшелонов. Те, которых не выслали в свое время из Советского Союза вслед за Войновичем и Солженицыным, те которых не лишили гражданства великой империи в принудительном порядке. Не дождавшись поднимающей международный диссидентский рейтинг высылки, они пытались покинуть несвободную родину достойно, с гордо опущенной головой.

В посольской очереди все активно общались. Каждому было что рассказать и о чем послушать. Помню, позабавил один слегка придурковатый малый, лет восемнадцати, в такой же придурковатой куртке цвета сгнившей соломы, со множеством карманов и карабинов. На вопрос, к кому он двигает и куда, он рассказал историю, о том, что едет к своему биологическому отцу, бросившему их с мамой двенадцать лет назад. На вопрос, где проживает папаша, парень гордо и с расстановкой ответил:

– В Лос-Анжелоской области…

Толпа беззлобно хохотала.

Кем я был среди всех этих людей? Господи, кем?

Визу я получил в конце апреля, когда уже почти не родные мне березки вспыхнули зеленым. Общага загудела опять.

После того как я опять окончательно протрезвел, столкнулся с очередной неразрешимой проблемой. Авиабилет! В единственной кассе «Аэрофлота» за Крымским мостом очередь на год вперед. Я туда робко зашел после посольства, чуть было не был задушен и больше с тех пор там ни разу и не бывал.

Ходили слухи, что билет можно достать через спекулянтов за двенадцать тысяч рублей, вместо двух тысяч номинальных. Совершенно фантастическая сумма. Таких денег, конечно же, не было. Но цель оправдывала средства, так думалось мне, и я не отступал. Была найдена некая советско-американская контора, выписывающая вожделенный квиток при условии оплаты четырехсот долларов в Нью-Йорке и полутора тысяч рублей в Москве. С родительской сберкнижки было вычищено все, без остатка. В Америке желаемую сумму внесла моя будущая фиктивная теща. Естественно, в долг.