По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация

В коллаборационистской периодике встречаются сообщения о партизанской деятельности каминцев в тылу Красной армии после ухода из Локтя. Как правило, они относятся к лету 1944 года. Против них помимо сил НКВД и милиции использовались и армейские части, направлявшиеся на фронт. По версии газет, «отряды РОНА оперировали в Брянских лесах, а также в районе ключевых дорог. Одна из них, Суземка — Трубчевск, подвергалась постоянным ударам… которые в июне — июле 1944 г. привели к временной приостановке движения по магистрали. В июле 1944 г. повстанцы нанесли серьезное поражение одному из батальонов, пытавшемуся восстановить движение по дороге… Однако к осени 1944 г. первая волна повстанчества была, в целом, подавлена»^{598}. Анонимный автор статьи «Огонь в тылу», опубликованной во власовской «Заре», касаясь сопротивления в тылах Красной армии писал, в числе прочего, что «На переходе Брянск — Почеп одно подразделение 967-го стрелкового полка 3 ноября 1943 года подверглось нападению… в результате которого 11 человек было убито и потеряно 2 пулемета»[122]. Представляется, что деятельность каминцев, нашедшая свое отражение в коллаборационистской периодике («Новом пути», «Казачьей лаве» и «Информационном листке Добровольческих частей»), скорее всего, родилась в зданиях издательств. То, что часть вооруженных людей, не сумевших (или не захотевших) уйти вместе с основным составом бригады, а также жители, напуганные репрессиями СМЕРШа и НКВД, скрывались в лесах, вполне естественно. Они на себе почувствовали весь прессинг советской карательной системы. Думается, к ним присоединилось и некоторое число людей мобилизационных возрастов, не желавших воевать. Только вряд ли эти люди были столь уж активны. Ведь их основная задача была спастись, переждать репрессии, а не спровоцировать их постоянными атаками транспортных колонн. Вероятно, сопротивление ими оказывалось в ответ на зачистки лесов, призванных выявить дезертиров и коллаборантов. Вместе с тем время начала и завершения повстанческой деятельности подмечено точно, так что какими-то реальными источниками редакция все же располагала. Жители области ушли в леса после окончания посевных работ, а вернулись к моменту сбора урожая. Кстати, в годы Гражданской войны приток пополнения к антоновским мятежникам приходился на эти же месяцы.

Скорее столь активные действия в тылу РККА можно отнести на счет бойцов Хольмстона-Смысловского, благо помимо Барсово на западе Брянщины (точнее в Мглинском и Суражском районах) действовала целая сеть его отрядов, руководимая Роздымахои. Тем более, что подобные формирования по возможности пополнялись и усиливались немцами (заброска 8 марта 1944 г. группы Николая Грищенко под городом Клинцы)^{599}. Последнее вооруженное формирование в Локотской области было ликвидировано лишь в 1951 году около деревни Лагеревка («Финляндия») Комаричского района. Правда, не ясно, было ли оно действительно остатком движения антисоветского сопротивления или обычной уголовной бандой^{600}.

Эвакуация завершилась в сентябре 1943 года. Беженцы расположились на территории Лепельского и прилегающих к нему Ушачского и Чашникского районов[123]. Выбор был сделан немецкой администрацией сугубо прагматически. Этот регион между Лепелем и Полоцком был инфильтрован народными мстителями и агентами НКВД. Германское командование хотело, чтобы обер-бургомистр, обладавший богатым опытом контрпартизанской борьбы, обезопасил тыловые коммуникации дислоцирующейся здесь 3-й танковой армии (командующий генерал-полковник Ганс Рейнгардт).

Каминский, как и в Локте, не справился с задачей в полном объеме. И здесь, в данном случае сыграло свою роль не только усилившееся за счет более мощной поддержки (и контроля) Москвы партизанское движение, в результате чего тот же Лепель был взят каминцами штурмом^{601}, но и проблемы с местной коллаборационистской администрацией. Последняя опиралась на прогерманскую Белорусскую центральную раду и части Белорусской краевой обороны (Беларуская краевая абарона), своеобразного аналога РОНА. В итоге Каминский потребовал убрать с вверенных ему территорий немецкую и национальную белорусскую администрацию, с одновременным переподчинением ему местных властей и полиции^{602}. Естественно, подобные решения не могли не вызвать протестов ставшего в декабре президентом рады Радослава Островского. Тем более, что предшествовавшая РОНА контрпартизанская деятельность «Дружины» Гиль-Родионова сопрягалась массовыми репрессиями, в том числе и по отношению к местным националистам^{603}. Кроме этого Каминский распространил свою деятельность за пределы выделенной ему территории, что вызвало отрицательную реакцию не только местных коллаборантов, но и немецкого военного командования^{604}. Интересно, что в отличие от Локтя в Лепеле осталась городская комендатура и подчиненные ей добровольческие части полиции порядка (OD).