По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация

Дистанцируясь от военных преступлений и СС, коллаборанты, а затем и часть исследователей, естественно, стремились отождествить власовское движение с немецким движением Сопротивления (заговор Штауффенберга), что создало мифологему.

Так, Сергей Фрелих писал: «Власов не был нацистом. Его движение поддерживалось выдающимися борцами немецкого Сопротивления против диктатуры», которые считали, что перелом в восточной политике способен предотвратить крах Германии^{205}. В свою очередь, Кирилл Александров акцентировал внимание на поддержке коллаборантов со стороны «христианско-консервативной оппозиции» в лице генерал-майора Хеннинга фон Трескова, полковника Клауса фон Штауффенберга, подполковника Алексиса фон Ренне и других. Согласно историку, «цель заговорщиков заключалась в ликвидации национал-социалистического режима в Германии и установлении строя, в основе которого лежала бы традиционная для немецкой истории консервативная модель с элементами доктрины католической церкви»^{206}.

Следует учесть изначальную неоднородность заговорщиков. В их число входили и военные преступники. Так, установивший еще до войны связь с немецким Сопротивлением группенфюрер СС Артур Небе командовал в 1941 году Айнзатцгруппой В^{207},[40] а другой участник заговора, генерал-полковник Эрих Гепнер, в период командования 4-й танковой группой координировал свои действия с Айнзатцгруппой А. Согласно «Сводному отчету Айнзатцгруппы А за время с июня до 15 октября 1941 года», отношение с танковой группой было «очень тесным, и можно даже сказать, носило сердечный характер»^{208}. Сам Штауффенберг на раннем этапе войны в целом разделял идеологию национал-социализма. В одном из писем жене из Польши он говорил: «Население невероятный сброд. Очень много евреев и очень много полукровок. Этим людям хорошо под кнутом. Тысячи военнопленных пригодятся для нашего сельского хозяйства. В Германии они непременно пригодятся в индустрии, так как трудолюбивы и бережливы»^{209}.

Важно и то, что политические взгляды заговорщиков сильно различались. Вокруг Штауффенберга объединились два кружка: Крей-сау (возглавлял Гельмут Джеймс граф фон Мольтке)[41] и Берлинский (доктор Карл Фридрих Гердерлер). И если кружок Крейсау исповедовал либеральные ценности, то берлинский был ближе к национализму. Различались кружки и во взглядах на будущее Германии. Так, склоняясь к парламентской форме правления (с достаточно широкими полномочиями канцлера), многие заговорщики (главным образом из окружения Герделера) видели страну без политических партий. Кроме того, часть оппозиционеров считала, что Германия после окончания Второй мировой войны должна существовать в границах 1914 года[42].

Отличался и взгляд заговорщиков на отношения с Россией. Некоторые из них действительно готовы были на равных (по крайней мере на уровне намерений) сотрудничать с освобожденной от большевиков Россией. Так, главный редактор журнала «Часовой» капитан Василий Орехов вспоминал вскоре после войны, как «в мае 1944 года в Брюссель приехал из Берлина очень хорошо известный мне русский эмигрант. Помимо моего личного знакомства с ним, я получил через него адресованное мне личное письмо одного русского генерала, в котором тот горячо рекомендовал мне отнестись с полным доверием к передатчику письма и к “лицу, его сопровождающему, истинному офицеру и другу России”.

В тот же день произошло наше свидание втроем. Третьим собеседником был германский офицер из балтийской семьи, бывший российский подданный, прекрасно владевший русским языком.

Мои собеседники сообщили мне, что “в ближайшее время наступит полная перемена в политике Германии в отношении России, будет создана Российская Освободительная Армия, германское правительство торжественно гарантирует неприкосновенность российской территории и будет создано Российское Временное Правительство, которое будет обладать полной мощью и независимостью… Наша группа связывает судьбы Германии и России воедино. Большевизм никогда не погибнет без участия в борьбе против него Германии, с другой стороны, Германия погибнет без поражения большевизма. Мы предвидели все, и заверяю Вас словом, что война на западном фронте будет скоро кончена и англо-американцы соединятся с нами для общей борьбы против нашего общего врага”… В разговоре о “разных вещах” было упомянуто имя графа Штауффенберга, о котором мне было сказано, что это “блестящий знаток России, друг русских антибольшевиков и человек, понимающий, что теперешняя политика Германии ведет ее и весь мир к страшной катастрофе”»^{210}.[43]