По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация

Офицеры были размещены в Вадуце, остальные — в Ругтеле и Маурине. В августе часть солдат также перевели в Вадуц. Позднее, с января 1946-го по февраль 1948-го, все интернированные находились в Шаане. Попутно, во избежание социальной катастрофы, пришлось срочно создавать отделение Красного Креста, который возглавила супруга главы Лихтенштейна княгиня Георгина («Джина») фон Вильчек. На интернированных выделялось 30 тыс. швейцарских франков в год, которые позволяли довольно скромно существовать. Так, рацион одного военнослужащего составлял в день 250–300, а в дальнейшем 500 г хлеба, 400 г картошки, 0,5 л кисломолочных продуктов, 40 г сыра, 20 г суповых добавок. Кроме того, 2 раза в месяц выделялось 50 г мяса и каждую неделю 1 яйцо. Женщинам дополнительно выделялось ежедневно 0,4 л молока. Больные получали полноценный рацион^{470}. Для сравнения интернированные и взятые в плен союзниками коллаборационисты с 9 мая до 18 августа 1945 года «не находились на плановом снабжении американских хозяйственных организаций, продукты поступали из трофейных запасов со случайных складов», что приводило к нерегулярным, а зачастую неполным поставкам. В итоге в некоторые дни на человека приходилось 200–250 г хлеба, 70–100 г гороха, а в другие 60–80 г хлеба, 6–10 г гороха и 10–20 г муки. В ряде случаев нерегулярность поставок имела место и в течение зимы 1945–1946 годов. Согласно воспоминаниям полковника Алдана, «были и такие дни, когда горячую пищу совсем не готовили, а людям выдавали на руки суточный рацион 30–50 г муки и ничего больше. Из этой муки каждый волен был делать, что угодно. Одни пекли на камнях две лепешечки, другие же варили котелок похлебки». Полковник писал, что временами порция горохового супа на человека содержала от 7 до 12 горошин, вследствие чего в начале июля треть власовцев не вставала с постели и не выходила из палаток^{471}.

Всего, за время пребывания 1-й РИА в Лихтенштейне, правительством княжества на содержание коллаборантов было потрачено 450 тыс. швейцарских франков. Позже все расходы были компенсированы правительством ФРГ^{472}.

В течение пребывания 1-й РИА в Лихтенштейне помощь княжеству оказывала Швейцария^{473}.

Частично проблема разрешалась посредством разрешения интернированным работать в сельском хозяйстве, чем воспользовалось 150 человек^{474}.

Парадоксально, но и без насильственной выдачи после переговоров 14 мая добровольно вернуться в СССР изъявило желание 186 солдат и офицеров, то есть порядка двух третей от общего числа перемещенных лиц^{475}. Сложно определить мотивацию подобного поступка, тем более, что с Хольмстоном-Смысловским перешли границу только добровольцы. Сам генерал считал, что «причины этого решения разнообразны и объяснить их трудно. На многих оказало едва ли не гипнотическое действие появление тех, от кого еще так недавно они полностью зависели, другие боялись, что их в любом случае вышлют силой, третьи поверили в обещание амнистии, а четвертые просто изнывали от ностальгии»^{476}. Не отрицая приведенных главой 1-й РНА аргументов, нельзя также исключить попытку Хольмстона-Смысловского с помощью части репатриантов восстановить и активизировать агентурную сеть^{477}.

Утверждение Сергея Дробязко, что все репатрианты были казнены на территории Венгрии (эпизод с расстрелом, в частности, присутствует и в фильме о 1-й РНА «Ветер с Востока» режиссера Робера Энрико), представляется ошибочным^{478}.[97] Если учитывать, что многие офицеры РОА и Казачьего стана были отправлены в концентрационные лагеря (как, например, родственник знаменитого атамана полковник Николай Краснов), то зачем было расстреливать рядовых бойцов. Если же сотрудники СМЕРШа подозревали в числе возвратившихся неприятельских агентов, то вполне логично было провести необходимые следственные действия с целью выявления всей разведывательной сети.

Касаясь депортации, важно учитывать, что Москва требовала непосредственно выдачи лишь Хольмстона-Смысловского и 59 офицеров его штаба, обвиняемых в «военных преступлениях»[98]. Впрочем, так как никаких документальных свидетельств, изобличающих генерала и его сотрудников, предоставлено не было, парламент княжества отклонил требование^{479}. В дальнейшем, после того как чины 1-й РНА перебрались в Аргентину, со стороны Кремля предпринимались неудачные попытки их депортации в Советский Союз. Из 7085 беженцев за 1947–1952 годы удалось репатриировать 22 человека, при этом как минимум 6 из них сбежали по дороге. К сожалению, по приведенной статистике нет возможности определить, попали ли в число репатриантов военнослужащие Хольмстона-Смысловского^{480}.