По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация

Публикация Бориса Николаевского вызвала широкую полемику, продолжавшуюся многие годы спустя. С критикой Русского освободительного движения выступила часть диаспоры Зарубежья, в основном принадлежащая к социалистическим партиям (в годы войны они в большинстве своем являлись «оборонцами», то есть поддерживали СССР)^{43}. Возможно, оживлению спора способствовал и тот факт, что сам Николаевский был меньшевиком (членом ВЦИКI Всероссийского съезда советов рабочих и солдатских депутатов).

В вышедшей в том же году книге «Правда о власовцах. Проблемы новой эмиграции» другой меньшевик, Григорий Аронсон, размышлял о «разлагающем влиянии сотрудничества с Гитлером». Публицист выделял четыре основных группы, «связавших свою судьбу с нацизмом и его мировой агрессией»: «разные виды монархистов», Карловацкий синод, «так называемые нацмальчики, национально-трудовой союз» и «так называемое Освободительное движение народов России… возглавленное бывшим советским генералом Власовым»^{44}. Вместе с тем Аронсон признавал, что не считает большинство власовцев нацистами. Само «движение по своему составу было народным, массовым… целые армии были им захвачены. Но эта демократия по своему происхождению очень часто не совпадает, а часто и противоречит идее политической демократии как системе политических прав и учреждений»^{45}.

Причины неприятия коллаборации наиболее четко были определены другим социалистом, Борисом Двиновым (Гуревичем), в книге «Власовское движение в свете документов». По мнению критика, власовцы, будучи ослепленными ненавистью к Сталину и его режиму, воспринимали Гитлера «только врагом № 2». Поэтому «Власов силен… пока он критикует Сталина и его режим, насколько же он слаб, когда он переходит к объяснению своей “акции”, своего сотрудничества с Гитлером»^{46}. Двинов, в отличие от Аронсона, отрицал независимость движения, ведь «ему пришлось уже с первых шагов вступить на порочный путь очевидной лжи и неизбежного потворства Гитлеру». Сомневался Двинов и в демократичности КОНР, так как «никакое и ничье движение при Гитлере не может претендовать на демократизм»^{47}.

Поведение власовцев он объяснял изначальной «беспринципностью» коллаборантов, целью которых была власть, что сближало их с «лучшими образцами ленинизма-сталинизма»^{48}.

Вместе с тем Двинов признавал, что не считает власовцев «последователями наци», он приводил в конце книги оценку КОНР, сделанную доктором Эберхардом Таубертом (министерство пропаганды), написавшем в свое время сценарий к фильму «Вечный жид»: «Власовское движение не чувствует себя настолько связанным с Германией, чтобы идти с нею на “пан или пропал”. Оно имеет сильные англофильские симпатии и играет идеей возможной перемены курса… Власовское движение не национал-социалистично. В то время как национал-социалистическая идеология действует взрывчато, как динамит в районах большевисткого господства (что доказано опытом Каминского), власовское движение является жидкой настойкой из либеральной и большевистской идеологий. Важно и то, что оно не борется с еврейством и вообще не признает еврейского вопроса. Власовское движение высмеивает национал-социалистическое мировоззрение»^{49}.[8]

Интересно, что не все социалисты выступили с критикой Николаевского. В том же году, что и труд Двинова, в Нью-Йорке вышла книга сотрудника радиостанции «Свобода» Бориса Шуба «Выбор», в которой он, следуя мысли автора «Истории одного предателя», писал, что «главной причиной побед гитлеровских армий, позволившей глубоко вторгнуться в глубь России, было нежелание миллионов солдат воевать за Сталина»^{50}. Правда, и сам Двинов вынужден был позже признать, по крайней мере отчасти, правоту своих оппонентов: «За всю тысячелетнюю историю России, столь богатую вторжениями иностранных завоевателей, не было до того случая образования, или попытки образования русской национальной армии, которая бы сражалась на стороне врага»^{51}.

История коллаборации исследовалась и в работе Свена Стеенберга (Артур Доллерт) «Власов» (оригинальное название «Власов. Предатель или патриот?»). Большая часть из нее была посвящена заглавному персонажу, хотя присутствовали страницы, связанные с РОНА бригадефюрера СС Бронислава Каминского. Стеенберг предпринял попытку реконструировать биографию русского генерал-лейтенанта. Автор воспринимал Власова сильной, целеустремленной личностью, талантливым военным и незаурядным дипломатом, хотя, касаясь периода после провозглашения Пражского манифеста, признавал «пессимизм», «глубокую безнадежность» в состоянии лидера РОА^{52}.