По обе стороны реки

— Дембель, что ли? — с любопытством взглянул на него молоденький, чуть старше самого Леньки сержант.

— А судостроительный тебе зачем — на работу хочешь устроиться?

— Так точно! — весело ответил ему Ленька, — Две недели всего, как из части! А как там у них с работой — возьмут?

— Ну, смотря, куда… Ты в армии-то, чем занимался? — поинтересовался милиционер.

— Да так, на РЛС сидел. Ну, немного в электронике ковырялся… Со школы еще увлекаюсь.

— С электроникой возьмут! — уверенно ответил парень, — Можешь не переживать! И зарплата у них очень приличная — с премиями работяги получают по три сотни! Не то, что у нас…

— А чего ж сам не идешь на завод? — спросил у него Ленька.

— Да у них там первый отдел свирепый. „Шерстят“ до самых трусов. А у меня дядька в Канаде… Нет, меня точно не возьмут, можно и не пробовать!

— Куришь? — Ленька достал из кармана пачку „Родоп“.

— Болгарские! — с завистью произнес сержант, выуживая сигарету из пачки, — Из столицы, наверное?

— Ага, из Киева! Там немного погулял, пока деньги были… Теперь, вот, нужно куда-то устраиваться на работу.

— А чего к нам? Или родственники тут?

— Нет, у меня тут подруга учится, в пединституте. Со школы еще дружим! Писала, что город красивый, и на работу можно устроиться на ЧСЗ. Мол, там и платят хорошо, и квартиры дают. Да и вообще — у вас тут море! Загорай, купайся хоть весь год! — он мечтательно зажмурился, потом, словно вспомнив, вернулся к своему вопросу, — Так как лучше до завода добраться?

— А можешь хоть на автобусе, хоть пешком прогуляться! Тут недалеко — пойдешь сейчас направо, свернешь на Индустриальную, и по ней двигай до самого лимана. Минут двадцать, не больше!

— Ну, спасибо, сержант! Бывай!

И, крепко пожав сержанту руку, Ленька двинулся в указанном ему направлении…»

Глава 4

«…до войны большинство наших нелегалов были иностранцами. В настоящее время принимаются некоторые подстраховочные меры, и в большинстве случаев на нелегальной работе используются советские граждане, которых готовят в СССР»

(Oleg Penkovsky, «The Penkovsky Papers», Collins, Fontana Books, 1967)

«… именно эта одинокая звездочка пробудила в Алексее дремавшую до того безудержную фантазию, и его, что называется, „понесло“. Небрежно перегнувшись через стойку, он негромко и доверительно сообщил таможеннику:

— А, черт его знает! Меня, понимаете, попросил знакомый передать это его дочке, в Дюссельдорф. Она там в торгпредстве работает, ну и ей, вроде бы для каких-то не то медицинских, не то косметических нужд понадобились медные монеты. А у них, у буржуев, сами знаете, с медью напряженка!

Остолбеневший от такой наглости таможенник растерянно слушал весь этот бред, но тут неожиданно вмешалась его напарница:

— Ой, я тоже что-то такое слышала! По-моему, медяки используют для лечения спины. Ну, там всякие радикулиты, люмбаго… А много здесь?

— Кажется, штук тридцать… Можете пересчитать, — все тем же уверенно-развязным тоном ответил Леха, — Но если нельзя…

— Это полтора рубля, что ли?! — девушка укоризненно посмотрела на своего напарника, — Вить, оставь! Даже на приличную контрабанду не тянет! — и, повернувшись к Захарову, с улыбкой сказала:

— Забирайте свою „валюту“! Счастливого пути! — и шлепнула штампик в его паспорте.

В Дюссельдорфе он держался уже совсем уверенно. Воспользовавшись невольной подсказкой московской таможенницы, на вопросительный взгляд таможенного офицера, на ломаном немецком спокойно пояснил: „Фюр медисин! Люмбаго!“ — и для наглядности похлопал себя по пояснице. Офицер понимающе кивнул головой и никаких вопросов задавать не стал.

Вернувшись из поездки, Алексей в первый же день поймал в институтском коридоре за рукав Сагдеева и, гордый удачно выполненным поручением, громко доложил:

— Задание выполнено! Никаких накладок не было!

— Я уже в курсе… — негромко ответил тот, — Только, вот в коридоре не нужно было…

Сообразив, что допустил промашку, Леха испуганно оглянулся — посторонних поблизости не было.

— Да вы не нервничайте так! — улыбнувшись, все тем же негромким голосом сказал ему Сагдеев, — Все нормально, благодарю!

И, словно ничего особенного не случилось, приветливо кивнул Алексею и ушел по своим делам.

Терпения у Лехи хватило только до обеда. В обед он нашел своего дружка Олега и поделился с ним успешно выполненным „секретным заданием“.

— Секретное задание? — громко рассмеялся Олег, — Ну, ты, брат, совсем лопух!

Обиженный такой реакцией, Захаров слегка ткнул его кулаком в бок:

— Чего ржешь? Рассказывай, в чем тут дело!

— Дело? — Олег, казалось, никак не мог успокоиться, — Сынок у него там в нашем торгпредстве работает, в Дюссельдорфе — вот и все „дело“!

— Ну и что?

— А то, что он регулярно звонит домой в Москву с таксофона, а жетоны для таксофона — один к одному, как наши пятаки! Теперь понял?