— Хорошо, я клянусь тебе, буду обожать тебя издали.
— Ах, Гоша…
Она засмеялась, и я закружил ее, ни о чем больше не думая. В сущности, ведь теперь все это была их жизнь, их вопросы, не мои, я вполне мог освободиться от этого. Я передал Лильку еще кому-то и отошел в сторону. И тут же рядом со мной появился Борис, встал, заложив руки за спину, красивая его, аккуратно подстриженная борода густо золотилась в странном свете одинокой яркой лампочки, сияющей там, высоко, в ореоле пронзительно зеленых кленовых листьев и разнокалиберной мошкары.
— Ну вот и все, — сказал Борис, — вот и все. Ты больше не сердишься на меня?
— За что?
— Ну и слава богу. Вот приедешь домой, тоже женишься.
— Я? Зачем?
— Да не зачем, Юрка, а почему. Потому что все так делают испокон веков, и ты сделаешь. Неужели ты не понял еще? Мы с тобой такие же, как и все. Мы созданы по их образу и подобию.
— Ты думаешь? Очень может быть. Но почему же тогда я не умею жить так, как все? Не умею и не хочу. Так ведь можно совсем себя потерять, перестать думать, перестать отличаться, вообще слиться с какой-нибудь там биомассой.
Борис усмехнулся, опустил голову, я знал, чувствовал, что у него есть что мне возразить, но почему-то он решил от возражений воздержаться. Почему?
— Жизнь сама покажет, — сказал он мягко, — придет, придет и твой черед, вот увидишь. Ну, завтра в дорогу?
Праздник кончался. Ребята уносили столы и лавки. Вдруг выключилась музыка, словно с грохотом рухнуло что-то хрустальное, и наступила невероятная, непостижимая тишина. Мы вышли во двор, и тут же погас свет в парке, и кто-то протащил за собой провод с дымящейся, пыльной, облепленной гнусом лампой, только что творившей такое лицедейство в ночном парке. Лаяла собака. Доверху перегруженные машины одна за другой отъезжали со двора. Мягко ступая по пыли, ушли пешком соседи, друзья Бориного детства. Все опустело, только мы трое стояли у ворот, не мы трое, они двое и я. И тут Борис обнял Лильку за плечи, и они пошли в дом.
— Спокойной ночи, — донесся с крылечка тихий Лилькин голос.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.