По образу и подобию (Видение смерти)

— Две женщины… Позвольте мне напомнить вам их имена: вдруг вы их забыли? Потому что ни я, ни моя напарница Делия Пибоди, ни один из служащих этого департамента, смею вас заверить, их не забыли. Их зовут Элиза Мейплвуд и Лили Напье. Жизнь этих двух женщин была жестоко оборвана. Они были убиты в нашем городе, каждая — неподалеку от своего дома. Именно их законные права были нарушены самым чудовищным образом. Именно их права мы намерены защитить в ходе нашего расследования. Мы бросим на это расследование все имеющиеся у нас силы; мы будем работать, пока преступник, отнявший у них право на жизнь и личную неприкосновенность, не будет найден, задержан и отдан под суд. Я работаю на Элизу Мейплвуд и Лили Напье, и я намерена вернуться к этой работе незамедлительно.

Ева повернулась и направилась обратно к дверям управления, не обращая внимания на вопросы, сыплющиеся ей в спину. Едва она вошла в двери, не менее дюжины полицейских, конторских служащих и вольнонаемных гражданских встретили ее аплодисментами.

— Дерьмо! — вот и все, что сказала Ева, точнее — еле слышно пробормотала себе под нос.

— Я считаю, что вы выступили блестяще, — раздался у нее за спиной голос Пибоди. — Честное слово.

— Все равно это бессмысленно. Злиться на них или читать им лекции бесполезно.

— Я думаю, что вот тут вы ошибаетесь. Мне кажется, родные и близкие Элизы Мейплвуд и Лили Напье оценят то, что вы сказали и как вы это сказали. И потом, мне кажется, вы послали весьма недвусмысленный вызов убийце. Четкий и ясный. Мы охотимся за ним и не остановимся, пока не поймаем.

— Ну что ж, это соответствует действительности.

— И поскольку я обожаю смотреть, как вы расправляетесь с самыми непрошибаемыми репортерами, я готова простить вам то, что вы столкнули меня в воду с глубокого края бассейна, даже не сказав: «Задержи дыхание».

— Ты отлично справилась.

— Да, — согласилась Пибоди. На этом ей пришлось закрыть рот, потому что в вестибюль вошли Тиббл и Уитни.

— Вы сегодня были на редкость словоохотливы, лейтенант, — заметил Тиббл. — Это совсем не похоже на вашу обычную сдержанность.

— Да, сэр.

— Должен признаться, сказано было хорошо. — Тиббл пошел дальше, а Уитни задержался.

— Мэр произносит заключительное слово. Просит всех почтить память жертв минутой молчания. — Майор бросил взгляд на дверь, всем своим видом излучая циничную насмешку. — Вдохновенный штрих! И прекрасная картинка для вечерних новостных выпусков. Остыньте немного, Даллас, и возвращайтесь к работе.

— Я уже остыла, насколько это вообще возможно, — объявила Ева, когда он ушел вслед за Тибблом. — Сейчас еще рановато, смена Напье не вышла на работу, но давай все-таки заглянем в бар О'Хары. — Тут засигналил ее сотовый, и на определителе высветился номер Надин Ферст. — Черт! — пробормотала Ева, нажимая кнопку. — Я уже сделала заявление и ответила на вопросы. Хватит с меня, Надин!

— Я звоню не как репортер. Дай мне пять минут. «Она способна хитрить, уклоняться от прямого ответа, — подумала Ева. — Но она не станет лгать».

— Я направляюсь в гараж. Можешь туда подойти?

— Хорошо.

— Первый уровень, третья секция. У меня нет времени тебя дожидаться.

Дожидаться ей не пришлось: Надин уже была в гараже.

— Я знаю, это твое место, — начала она. — Но с каких это пор у тебя такая тачка?

Ева провела ладонью по крылу сверкающего синим лаком автомобиля. Она была готова расцеловать его, если бы была уверена, что ее не застукают за этим занятием.

— С тех пор, как моя изобретательная напарница нужным способом подкупила нужных людей.

— Браво, Пибоди.

— Да ничего особенного. В общем-то, это было нетрудно. Пара видеокассет с голой Даллас в душевой — и вот мы уже на колесах.

— Очень смешно!

— Что тебе нужно, Надин? Меня время поджимает.

Надин перестала ухмыляться.

— Это касается Брин Мерриуэзер.

— У тебя есть информация?

— Я сама не знаю, что у меня есть. Как ты просила, я очень осторожно навела кое-какие справки. Я умею задавать вопросы, знаю, как это делается. Я ничего не выдала из того, что мы договорились держать в секрете, но… В общем, когда задаешь вопросы, имея в виду, что Брин была одной из жертв ублюдка, ответы начинают выглядеть по-другому. За несколько дней до своего исчезновения она мимоходом кое-что сказала одной из техничек, работавших в ее смену.

— Что она сказала?

— Учти, это был чисто бабский треп за чашкой кофе. Одна из девушек стала жаловаться, что в городе не осталось настоящих мужчин. Куда-то подевались большие и сильные герои и т.д. и т.п. А Брин посоветовала ей как-нибудь прокатиться после работы по ее, Брин, ветке метро. Сказала, что в одном поезде с ней начал ездить этакий молчаливый великан. Вспомнила старую шутку, ну, ты знаешь, насчет того, что по размеру больших пальцев мужчины можно судить о его причиндалах. Сказала, что этот парень, должно быть, оснащен как бык, потому что руки у него величиной с блюдо для индейки.

— Это все?