По осколкам чувств

– Нет ничего лучше моря, солнца и пальм вокруг, – качаю головой и встаю из-за стойки.

– Я бы с этим поспорил.

– Да спорь на здоровье, – смеюсь я и разворачиваюсь, чтобы наконец-то уйти к себе.

Но и тут я не остаюсь одна. Новый знакомый тоже встает и молча шагает рядом со мной. Тяну носом. Черт, пахнет он просто сногсшибательно. Хочется спросить, что это за аромат, но я не решаюсь рисковать лишний раз. Но да, я таким парфюмом сбрызгивала бы свою подушку и спала, обнимая ее всю ночь.

Тёплый, уютный, расслабляющий аромат, звучащий при всем этом реально аристократично. Что здесь? Кожа, кориандр, еще ваниль и пачули.

Дурман!

– Это 1740.

– Что? – вспыхиваю я.

– Ты принюхиваешься.

– Ничего подобного! – встала, как вкопанная, и соврала, не моргнув и глазом.

– Ну ок, – пожал мужчина плечами.

– И… что это значит – 1740? – спустя минуту молчания все-таки спросила я.

– Название, Лер. Этот аромат посвящен французскому политику и философу Маркизу де Саду.

– Ах, политику, – хмыкаю я, – философу…

Данил начинает смеяться. Громко. Обнажая белоснежные зубы с чуть удлиненными клыками, засунув руки в карманы своих шорт и откинув голову. А я не удерживаюсь от цитаты.

– Владение женщиной так же несправедливо, как и владение рабами.

Но он тут же припечатывает меня по встречке.

– Убей меня или прими меня таким, какой я есть, потому что я никогда не изменюсь.

– Мне не нужно ни то, ни другое, – фыркаю я и снова продолжаю движение к себе.

– Мы еще вернёмся к этому вопросу, – парирует и неожиданно проводит ладонью по моей спине, вызывая во мне горячую волну, замешанную на остром приступе паники.

Какого черта?

Вздрагиваю и резко разворачиваюсь, ударяя его по рукам.

– Ничего не перепутал?

– Оно само вышло, Лер. Не смог удержаться, – и снова похабная улыбка без тени раскаяния.

– Страдаешь недержанием?

– Просто страдаю.

– П-ф-ф, – фыркаю, не находясь, что ответить, и топаю дальше.

Пока мы оба молча не добираемся до моей комнаты. Я уже боюсь что-то говорить. Алкоголь рядом с этим мужиком выветривается из крови максимально быстро, сердце начинает стучать сильнее. Суматошнее. Оно будто бы чувствует, что рядом со мной дикий хищник. Тот самый лев-тигр.

А я глупый и наивный джунгарик.

– Спокойной ночи, Лера.

– Спокойной ночи, Данил.

И неожиданно для меня он проходит к следующему номеру, проводя ключ-картой по замку.

– Что? – хмурюсь я.

– А что?

– Чудесное совпадение?

– Сплошные чудеса, Лер, – хмыкает мужчина и мне снова становится страшно.

– Блин, – прикусываю я губу, чувствуя, что меня технично загоняют в угол, но спросить в лоб не решаюсь, потому что услышать ответ я боюсь еще сильнее.

– Чудесам нужно радоваться. До встречи, – подмигивает мне и все-таки скрывается за дверью своего номера.

А я вваливаюсь в свой и, припадая к стене, скатываюсь по ней вниз, только сейчас осознавая суровую реальность.

Этот мужик нарисовался здесь не просто так.

Он здесь, чтобы меня сожрать! Да!!!

Но зачем этому льву-тигру я, жалкий джунгарик?

Мама! Мамочка!!!

А дальше…

Ночь прошла как в аду, где на раскаленной сковороде меня жарил сам Сатана в обличии нового знакомого.

И смеялся, смеялся, смеялся….

Глава 8 – Пошло, поехало…

Даня

Недотрога.

Прямо по жести.

Не повезло. Ей и мне тоже. Мне, потому что понимаю, что быстро залезть к ней в трусы не получится. Ей – потому что я все равно ее трахну. Без шансов. Меня поперло от нее.

Насколько сильно? Х-м-м, хороший вопрос, но я давно не чувствовал настолько острых эмоций.

А все почему?

Мало того, что дева с шикарным орехом, сиськами и красивая, так еще и мозг в черепной коробочке в наличии, а не под заказ. А то, что зажатая, так это временно. Побывает подо мной разок и раскрепостится. А там уж я ей покажу, как она может гнуться.

Проблема, по большому счету, была во всем этом только одна – я не целовался. Вообще. Обмен слюной – это личное. А у меня с телками ничего личного не было. Я их трахал. Все.

А Лера…

Такой нужны были все эти телячьи нежности. Тупые и обрыдлые муси-пуси, которые так много значили для девушек и так мало для нас, мужиков. Вся эта замшелая романтика лишь бустер, чтобы поскорее перейти в горизонтальную плоскость. Я же вообще предпочитал обходиться без нее.

Когда я последний раз за бабой-то бегал?

Черт, давно.

Обычно они как-то сами понимали, что я от них хочу и давали это. Все просто.

А тут вот – девочка с глазами цвета штормового неба…

Утром нахожу ее возле бассейна. Рядом с ней две бабуси, улыбаются что-то вставными челюстями, попивают мохито, натирают свои телеса кремиками. И Леру просят просто так под солнцем не лежать.

– Сгоришь же! – причитает одна.

– Сейчас, сейчас, – сонно бубнит девчонка.

– Давай я тебя сама намажу, – порывается встать другая с лежака.

– Буду очень признательна.

Но я не даю старушке подняться с места, преграждая ей путь. Улыбаюсь, подмигиваю и показываю жестом, что нужно молчать. Забираю тюбик с кремом и, под изумленные взгляды водянистых старческих глаз, присаживаюсь на лежак Леры, скидывая на соседний свои пожитки.