По осколкам нежности

Послушно растираю слезы по щекам, жалобно глядя на него, моего спасителя и подельника, рискнувшего ради меня своей карьерой. Тело все еще подрагивает в предвкушении нашего одиночества, ожидая, когда за авто закроются ворота небольшого домика на другом конце Сочи. Еще полчаса и все будет кончено! Спектакль сыгран, и на лбах моих врагов стоят красные лазерные отметины! Почему же так хреново? Проснувшаяся совесть решила поныть? В пекло ее, продажную тварь! Видимо, позабыла, как тело корчилось от боли, истекая жизнью на серых скалах, и сердце выло, прощаясь с кровавыми каплями выскобленного малыша!

— Терпи. — глухо говорит Марат, притормаживая, чтобы выпустить актера. Он протягивает в приоткрытое окно пару купюр. — Ты исчез, смыло прибоем.

— Меня и не было. — подернув бровью, отвечает парень, разворачиваясь на пятках и семеня через дорогу.

— Терплю, — даю о себе знать шепотом, сжимая до хруста колени и кулаки на них.

Марат не смотрит на меня, видимо, понимая, как мне тошно. Его красивые пальцы сжимают руль, будоража мою фантазию. Так жадно и нетерпеливо нужно сжимать только меня! Обида рвется наружу, заглушая все нормальные мысли. Нам все же удалось совершить то, что я задумала. План изначально был рисковый, но получилось!

Петляя по частному сектору, небольшому рынку, потом по развороту эстакады, сменив машину, мы, наконец, возвращаемся в дом, где обитали какое-то время. Ворота лениво закрываются, пряча нас от посторонних глаз. Срываюсь с места, звучно бацая дверцей, и бегу внутрь.

— Настя! — Марат догоняет, перехватывая запястье и ловко разворачивая меня, заключает в кольцо рук. — Ты знала, что будет тяжело.

— Знала, черт побери! Все знала! — захлебываюсь от нервоза. — И ты знал, с кем связываешься! Я все еще там, подыхаю на камнях! Не избавиться мне от этого никогда! И то, что он сделал со мной…

— Я вытащил тебя! Не смей так говорить! Думаешь легко мне было? — резко отпускает меня, чуть не падающую с ног. — Руки дрожали, а ты вся в крови! Знаю, как помочь, а сам боюсь. Как девка дрожу, как слабак! Инструмент пальцы не держат! Не смей, поняла?!

Желая уйти и занося руку чтобы грохнуть со всей силы в стену, он хватает меня за шею, сжимая, придавливая своим телом к стене. Колено грубо врезается между бедер, как в недавнем танце, но теперь всерьез…

— Ты моя жизнь. Мой глоток победы и боли. Запомни это! Я тебя спас, вырвал у смерти, выходил и никому не позволю тебя забрать! — жадный рот впивается в мои дрожащие губы, и горячий язык принимается трахать меня внутри, пошло двигаясь во все стороны, кружа до умопомрачения, с рычанием, злобой… и нечеловеческой нежностью.

Я знаю, что ему больно за меня. Нам больно вдвоем, сейчас, помня, как мы провели дни в лесу. Ярость и забота, обида на весь мир и помощь случайному человеку возродили моего зверя к жизни, и я — та самая жизнь. Для него, ради него. Декольте трещит в жадных руках и обвисает черными кусками на талии. Марат принимается вылизывать мою грудь, покручивать зубами соски, выбивая из меня рваные стоны. Он не щадит, вжимая меня в стену, и проникает под влажное кружено своими изящными пальцами.

Узоры на моей ноющей плоти опрокидывают в чертову агонию, стягивающую нервы в один пучок. Он хочет меня… Голодный и злой до бешенства, ведь столько мужиков пялились на мои ноги! Наш танец завел меня до слез и истерики, но и его до края. Пряжка ремня жалобно бряцает о стену, и каменный член вонзается в меня, проскальзывая внутрь до основания. Не успеваю визгнуть, как меня таранит и трясет под напором мужчины. Зашкаливают ревность, боль, воспоминания. Нас словно возвращает в те дни, когда хотелось выть от безысходности и бессилия, а теперь…

— Ма-рат…

— Говори, Настя… Говори сейчас! Потом больше не будет! У нас может не быть потом!

— Хочу… остаться с тобой… Хоту тебя! Нас! Люблю!

Моим крикам отвечает только глухое рычание и стон наслаждения. Прерывая бег обезумевших тел, он оглаживает мою влагу на складочках головкой, погружаясь в лоно не полностью, дразня и растягивая удовольствие. В нетерпении вонзаюсь ногтями в предплечья, изнемогая от накала внутри, и взрываюсь сладкой болью, закрывая глаза и прерывисто втягивая воздух.

Удерживая меня стальной хваткой, Марат замирает, шумно дыша над ухом, давая передышку, и медленно выходит из меня. Разворот, и кожа на животе касается прохладной кожи дивана. Мой мужчина снова внутри, не спешно толкаясь сзади. Сильные пальцы сминают мои груди, перебираются на спину, обхватывают плечи, фиксируют почти вниз головой. Ноги едва достают до пола, но так хочет он, мой ненасытный нежный зверь… Глубоко, до основания, жестко, с выдохом Марат колотит меня, склоняясь и прикусывая кожу на шее. Жалящее возбуждение подбрасывает вверх, затягивая очередной виток пружины, что разорвется внизу живота.