По осколкам прошлого

На звук выстрела в здание ворвались органы власти, но я уже ничего не видел и не слышал вокруг себя. На негнущихся ногах подлетел к Снежане и упал на колени около нее.

— Нет, — кричал я об бессилия, смотря в ее уже затуманенные глаза, — Ты не можешь умереть. Слышишь Снежинка? Ты не можешь умереть.

Я рыдал. Рыдал в голос, понимая, что могу ее потерять. И в этот раз — навсегда.

— Вадим, — с трудом прохрипела малышка, — Варя. Береги ее.

Глава 16.Потеря.

«Знаешь, что самое грустное в жизни?

Когда не знаешь, ради чего живешь.

Ты просыпаешься утром и долго

придумываешь причину, чтобы

подняться с постели.»

Вадим.

— Почему так долго? — скулил я от бессилия.

— Это операция Вадим. Снежана получила серьезное ранение. Есть вероятность, что пуля задела важные органы. Нам остается только ждать.

Я был благодарен, что Серега с Аней сейчас находились вместе со мной в больнице. Только благодаря им я вел себя сдержанно, в другом случае разнес бы тут все к чертям.

Я смутно помню, что было после выстрела, но, если бы не друг, спасти Снежану скорее всего не удалось. Я совсем ничего не соображал после произошедшего, полностью парализованный сковавшим меня ужасом.

— Снежана беременна, — услышал я безжизненный голос Анютки, которая смотрела в одну точку, а по щекам у нее текли слезы.

— Что ты сказала? — шепотом переспросил надеясь, что ослышался.

— Аня, откуда ты это знаешь? — присев на корточки около жены спросил Серега.

— Около 2 недель назад она оставляла у меня Варю и ездила в частную клинику, чтобы подтвердить или опровергнуть свою догадку. Уезжала она от меня в растерянных чувствах, а когда приехала — светилась от счастья. Не трудно было догадаться, что стало причиной ее хорошего настроения, женщины такое чувствуют на интуитивном уровне.

— Снежана сама тебе обо всем рассказала? — меня трясло не то от нервов, не то от страха, не то от всего вместе.

— Я спросила напрямую, а она просто не стала этого отрицать.

— Но почему никто из вас двоих мне ничего не сказал? Ладно она, Снежа сильно обижена на меня, но ты то Анют!? Разве я не имел права об этом узнать?

— Я ей тоже об этом сказала, но Снежана попросила никому ничего не говорить. Да не могла я, понимаете? Не могла, потому что пообещала ей. У Снежаны были какие-то проблемы со здоровьем и ей поставили бесплодие. Эта беременность для нее оказалась, словно чудо, посланное свыше. Она хотела вернуться в Америку просто для того, чтобы спокойно выносить и родить этого малыша. Не знаю, как это объяснить, но Снежана словно чувствовала, что от Маргариты может исходить опасность.

Хорошо, что в этот самый момент я сидел, иначе бы просто повалился на пол. Снежинка беременна, и я точно знал, что ребенок от меня.

Какая же несправедливая все-таки жизнь. Подарить надежду, заставив поверить в чудо, а потом так грубо ее отобрать. Я видел ранение, примерно понимал его тяжесть…

Нам до сих пор ничего не сказали про Снежинку, потому что операция все еще шла. Надеяться на то, что малыша удалось сохранить даже и не стоило.

И в этом был виноват я. Во всем, через что прошла Снежана виноват только я один. За свой мягкий характер и наивность, что меня смогла обвести вокруг пальца молодая девушка.

Я никогда не смогу простить себе смерть своего еще не рожденного ребенка. Этот день навсегда отпечатается в моей памяти, как самый худший из всех.

Встал и подошел к окну, уставившись невидящим взглядом в пространство. Уже вечер и улица понемногу погружалась в сумерки. В этот день лил сильный дождь, словно погода оплакивала вместе с нами нашу потерю. И я не стеснялся проявлять свои чувства, даже не пытаясь смахнуть слезы.

Грудную клетку разрывало от боли, словно сердце собиралось проломить мои ребра изнутри и выпрыгнуть наружу.

Операция длилась почти пять часов, прежде чем к нам наконец вышла женщина, сообщить как все прошло.

— Вы, родственники Красовской? — обратилась к нам женщина-доктор, появившаяся из операционного блока.

— Мы ее друзья, — ответил Васнецов, который был единственным, кто мог хоть что-то говорить и соображать.

— А родственники у нее есть?

— Я ее бывший муж, и отец ее ребенка, — выдавил с трудом, — Других родных у нее нет, мы воспитанника детского дома.

— Чтож. Состояние — стабильно тяжелое, угрозы для жизни нет, — выдохнула сильно изможденная женщина в белом халате, — Операция была очень сложной. Ситуацию осложнила еще беременность девушки, и отрицательный резус фактор. Плод, как Вы понимаете, спасти шансов не было, срок слишком маленький. На момент поступления, у пациентки была большая кровопотеря, во время операции открылось сильное кровотечение. Увы, но…, — врач сделала паузу, которая давила по нервам, — Она не сможет больше иметь детей. Мне жаль.

— Я могу ее увидеть?

— Сегодня точно нет. Сейчас она еще под наркозом. Ей вкололи обезболивающее и успокоительное. Эту ночь пациента точно проведет в операционной, а завтра будем смотреть по ситуации.

Женщина развернулась и ушла прочь, оставляя нас осмыслить только что услышанное.

— Она этого не переживет, — шепотом, со слезами на глазах сказала Аня.