По осколкам разбитого мира (СИ)

Алексия бежала изо всех сил, мысленно костеря себя. Глупая, как она могла поверить в то, что дверь храма, выстроенного века — или тысячелетия — назад, откроется так просто? Как могла позволить заманить себя в ловушку? И это она, Алексия Атрейс, каждый день напоминающая себе о том, что здесь, в Бездне, осторожность порой ценнее отточенных годами рефлексов и искусного владения мечом и магией!

Прыгнув с разбега, она повисла на колонне. Расцарапав руки в кровь, забралась наверх. Каменная пасть громко щелкнула у ее лодыжки, но схватила лишь воздух. Помедли Алексия всего мгновение…

Расстояние до следующей колонны оказалось слишком большим. Она стояла, тратя драгоценные минуты на поиски выхода. Каменный лев, встав на задние лапы, оперся на колонну. С ужасом Алексия услышала уже знакомый звук — колонна начала медленно, но неумолимо крениться.

— О нет, — прошептала она. — Сосредоточься, пожалуйста, сосредоточься!

Прикрыв глаза, Алексия призвала магию. Представила воздух в виде прозрачных лент, и принялась переплетать их между собой. Она вила веревку из воздушных потоков, из теплого, душного ветра, сквозняка, проникающего в храм через многочисленные разломы. Главное — не сбиться. Плести из невидимого всегда тяжело — особенно в минуты, когда страх затмевает все на свете. Но у Алексии был свой собственный артефакт, который никто и никогда — даже сама многоликая Бездна — у нее не отнимет.

Абигайл. Ей не справиться одной. Теперь, когда отец исчез, о ней некому заботиться, некому за нее постоять. Кроме Алексии. А значит, она должна выжить — во что бы то ни стало.

Колонна кренилась все больше, пальцы порхали в воздухе, меняя его, сплетая из него крепкую веревку. Когда чары были закончены, Алексия сделала петлю и перебросила невидимую, но осязаемую веревку на другую колонну. И как только петля зацепилась за верхушку, прыгнула вперед. Перелетела, крепко держась руками за воздух и холодея от ужаса и восторга одновременно.

Балансируя на колонне, до которой еще не добрался каменный лев, Алексия находилась почти под самым потолком. Еще один перелет — и дыра оказалась прямо над ее головой. Расплетая чары и возвращая себе часть утраченных сил, она уничтожила веревку из воздуха. Ухватилась за край дыры и, беспощадно ободрав рубашку, все же вытянула себя наружу. Злополучная дверь и алчущие крови каменные львы остались внизу, на безопасном расстоянии. Снизу раздавалось разъяренное рычание — львы упустили свою добычу.

Алексия некоторое время лежала на согретом солнечными лучами камне, восстанавливая сбившееся дыхание и приходя в себя от столкновения с хищными кошками. Едва отдышавшись, поднялась — нужно было возвращаться к Эбби. Алексия спустилась по стене, цепляясь за трещины в камне. Спрыгнув на землю, подозрительно осмотрелась по сторонам, но львы не спешили показываться из руин храма. Ей думалось, они снова окаменели в ожидании того, кто войдет в храм и снова потревожит покой его бессменных стражей.

Не замедляя шаг, Алексия залечила мелкие царапины, оставшиеся от близкого знакомства с камнем. Влила в себя немного силы, вытягивая ее прямо из воздуха — магия в Бездне была повсюду.

Вскоре показался уже знакомый выступ. Алексия забралась наверх, готовя извинительную речь — еды ведь она так и не нашла. Но слова замерли на губах, когда Алексия увидела, что скалистая площадка, где она сооружала барьер для сестры, была пуста.

— Эбби! — закричала она, вне себя от ужаса.

Равнодушная пустыня заглушила крик шумом поднявшегося ветра. Алексия судорожно, до рези в глазах, всматривалась в окружающее пространство, не желая признавать очевидную истину.

Абигайл исчезла.

Глава пятая

Алексия отказывалась верить в увиденное, пока не подошла к барьеру вплотную. Полупрозрачный, он лишь чуть искажал пространство позади себя. Но она отчетливо видела огромную брешь, кем-то неведомым пробитую в барьере. А внизу, на скале — пятно крови.

Приложив ладонь ко рту, Алексия беззвучно заплакала. Бездна… она забирала тела. Она забрала Эбби?

«Я не смогла защитить ее. Я была так одержима желанием найти отца, что оставила Эбби. Надеялась, что магический барьер оградит ее от опасности — как было прежде. И вот к чему это привело».

Боль была так сильна, что Алексия начала задыхаться. Но сквозь пелену застилающих глаза слез она увидела движение впереди. Выпрямилась во весь рост — так резко и стремительно, что закружилась голова. Имя сестры слетело с губ тихим шепотом, и тут же душу разъела горечь разочарования.

Это была не Эбби.

Высокий незнакомец приближался к ней, закрывая глаза рукой — защищал их от ветра, остервенело кидающего горсти песка в лицо. Темные волосы, стройное сильное тело… но именно руки незнакомца привлекли пристальное внимание Алексии — точнее, светящиеся серебром татуировки, которые при ближайшем рассмотрении оказались самыми что ни на есть настоящими рунами, зачем-то нанесенными на загорелую кожу. Что-то было странное со второй рукой путника, которую, обмотав тканью, он крепко прижимал к телу.