По осколкам счастья

С самого утра Пашку забрали на операцию. Как сегодня, я, наверное, никогда не волновался. Хотя сын держался хорошо, много улыбался. Когда смотрю в его глаза, вижу Юлю, в его голосе слышу её. Ощущаю её тепло, когда держу Пашку за руку.

Пока сидел и ждал окончания операции, постоянно думал о том, что случилось семь лет назад. О той измене. Всё время искал причину в себе и размышлял, когда это началось, но так и не смог ответить на вопрос. Вся наша семейная жизнь казалась идиллией до того переломного момента.

Люди постоянно твердят, что время лечит все раны, которые у нас появляются в течение жизни. Вот только молчат о том, как оно разрушает всё хорошее, превращая красоту в пепел.

Все пять часов, пока длилась операция, не мог найти себя места. Шагами уже сотню раз измерил палату, пока не услышал стук в дверь, которая тихонько отворилась.

— Владимир Андреевич? — проговорила мелодичным голосом медсестра.

— Да.

— Операция закончилась, вы можете пройти к врачу и поговорить с ним.

— Спасибо.

Я сразу пошёл в ординаторскую. Поговорил с доктором, тот убедил меня, что всё в порядке. Мальчик ещё пару часов полежит в послеоперационной палате, после чего его переведут в обычную палату. После того как понял, что все трудности уже позади, я с облегчением выдохнул.

Прошла уже неделя после операции, Пашка чувствовал себя хорошо, много улыбался, смотрел свои любимые мультики и постоянно вспоминал о матери. Она так и не пришла в себя, но врачи заверяли, что динамика показателей улучшается.

Мы сидели с сыном в палате и разукрашивали рисунок, и тут мой телефон взорвался трелью. Я вышел в коридор и ответил. Это звонил мой водитель.

— Слушаю.

— Владимир Андреевич, на Юлию Николаевну сегодня было покушение.

— Что? Какое покушение и как оно могло произойти под охраной?

— Дело в том, что к ней приставили нового лечащего врача, который попытался сегодня отключить аппарат жизнеобеспечения. Но медсестра зашла вовремя.

— Что с Юлей?

— Всё уже хорошо. А вот тот доктор сбежал.

— Найдите мне его, я завтра буду в городе. И если ещё хоть что-то с Юлей случится, на её месте будешь ты.

— Понял.

Завтра будет казнь. Я все кишки выпущу из этого докторишки.

Глава 15

Я только прилетел в Россию и уже чувствую, как кровь закипает в жилах. Около аэропорта меня уже ждёт водитель.

— Нашли? — проговорил я, садясь в автомобиль.

— Да.

— Сейчас в больницу, а потом отвези к нему.

Я шёл по больничному коридору и уже подходил к палате, когда увидел толпящихся врачей около кровати моей жены.

— Что здесь происходит?

— Владимир Андреевич, вы приехали.

— Что…— я не продолжил фразу, потому что увидел её глаза. Они были открыты, и взгляд прикован ко мне. Она лежала неподвижно. Отёк с лица спал, и кожа казалась мраморной, почти прозрачной.

— Очнулась, — выдохнул я, — оставьте нас.

В мгновение ока весь консилиум исчез.

— Привет, маленькая, — она лежала в кислородной маске и смотрела на меня своими бездонными глазами, в которых летали вопросы. Из глаза потекла слеза, которую я быстро стёр. — Не плачь, не нужно, всё хорошо.

Как её самочувствие, было глупо спрашивать, потому что она чувствовала себя отвратительно, если не хуже. Если у тебя были ноги и руки, ты умел ходить и держать ложку в руке, и вот у тебя вдруг всё отобрали. Что может чувствовать этот человек? Да ничего хорошего, кроме безысходности и страха.

— Юль, Юленька, у Пашки всё хорошо, ему сделали операцию. Он сейчас в Германии, но через пару недель я привезу его обратно, и мы придём к тебе, — после упоминания сына её слёзы потекли ещё быстрее.

— Ну, маленькая моя, не плачь, пожалуйста.

Не выдержав, склонился над кроватью, положил голову в её холодную маленькую ладошку и заревел, как ребёнок. Тихо, без содроганий, только слёзы текли ручьём из моих глаз, и я не мог их остановить. Моё сердце рвалось на части оттого, что не в моих силах ей помочь. Я бы отдал душу дьяволу, чтобы сейчас видеть её счастливой, а не с заплаканными глазами. Чтобы она могла стоять, ходить, играть с сыном, а не лежать прикованной к постели.

Я почувствовал тихое, совсем осторожное прикосновение к щеке. Юля гладила меня своим пальчиком. Подняв голову, посмотрел на неё. Ей было больно делать какие-либо движения, но через силу она пыталась гладить меня.

— Смотри, что тебе принёс, — я достал из сумки сложенный рисунок. — Это для тебя Пашка нарисовал. Он у нас прямо художник, правда? — она лежала и улыбалась одними глазами, а я не мог на неё смотреть. Хотелось выть в голос от своей беспомощности, оттого что здесь бессилен.

— Юль, милая, я пойду, мне нужно по делам съездить, но обязательно сегодня приеду. Хорошо? Ты тут смотри не скучай, — я наклонился, поцеловал её в лоб и вышел из палаты. Не хотелось её отпускать, но по-другому никак. Мне нужно посмотреть на того доктора, который скоро сам станет безжизненным телом.

— Куда едем, шеф? — спросил Антон, когда я сел в машину.

— Отвези меня к нему.