По осколкам твоего сердца (СИ)

Достав пистолет, он действительно отвернулся. Видимо, хотел проверить оружие, но не успел, ведь у меня были другие планы. Я включила на телефоне музыку и вырубила электричество – теперь комнату освещал лишь фонарь снаружи. Его свет падал на стену, к которой повернулся Дима. И на эту же стену падала моя тень.

Увидев ее, Дима замер с пистолетом в руках. Он наблюдал за ней. За тем, как тень одновременно со мной медленно снимает с себя мокрую футболку и отбрасывает в сторону. Распускает влажные волосы, которые тотчас падают на грудь, закрывая ее. Поднимает над головой руки в изящном движении. Неспешно танцует под ласкающую неспешную мелодию. Манит его к себе.

Не знаю, откуда во мне взялась вся эта женственность – будто бы я всегда такой была. И будто бы я всегда ждала его.

Дима не выдержал. Все-таки повернулся, опустив пистолет. Он не видел меня всю – этому мешала полутьма. Но то, что удалось рассмотреть, ему явно нравилось. Я кожей чувствовала его желание подойти ко мне и дотронуться.

И я мысленно молила его об этом. Ну же, иди ко мне. Просто подойти ко мне и обними. Просто будь рядом.

Атмосфера в комнате накалилась, и, хотя за окном шел прохладный ливень, стало нестерпимо жарко.

- Ты уверена? Не пожалеешь? – спросил Дима чуть изменившимся сдавленным голосом.

Он знал, что я ни с кем не встречалась после того, как решила, что он погиб. Не могла… Чужие мужские прикосновения были для меня пыткой.

Вместо ответа я рассмеялась и грациозно опустилась на кровать. Скрестила ноги. Поправила волосы.

- Я пожалею, если просто лягу спать, Дима, - мягко сказала я.

- Тогда не жалуйся, - усмехнулся он, не сводя с меня глаз.

- Звучит угрожающе. Но я не боюсь.

- Тебе не стоит меня бояться. Тебя я никогда не обижу. – Теперь в его голосе появилась мягкость.

- Правда? – облизнула я губы.

- Ты знаешь, что да, Полина.

Дима прикрыл окно шторой. Убрал оружие под кровать, чтобы в случае чего иметь возможность быстро вытащить его. И, наконец, подошел ко мне. Положил руки на мои обнаженные плечи – их тепло и тяжесть заставили меня вздрогнуть. И откинул спиной на кровать. Сам навис сверху, опираясь на локти, и сказал:

- Ты очень красивая, синеглазка. Но знаешь, что я люблю в тебе еще больше? Твою смелость.

- Я трусиха, - прошептала я, гладя Диму по волосам.

- Ты смелая. Добрая. Какая-то неземная. И моя.

- Скажи еще раз?.. Что я твоя, - попросила я, закрыв глаза.

- Моя. Но зачем говорить это, если можно доказать? – усмехнулся Дима. Я чувствовала, что он на пределе – так же, как и я.

Под томную музыку, доносящуюся из динамиков телефона, и стук дождя по окнам, он оставил дорожку из поцелуев. Спускался от моего лица к шее и игнорировал горящие от напряжения губы, которые я покусывала от нетерпения. Был сосредоточенно ласковым. И когда опалял дыханием ключицы, казалось, что он проводит по ним перышком.

- Я много раз представлял это, - признался вдруг Дима, и мои пальцы, вычерчивающие узоры на его спине, остановились.

- Что?

- Тебя. Со мной.

Я хотела что-то сказать, но Дима закрыл мне рот глубоким поцелуем. Поцелуем со вкусом дождя, от которого приятно закружилась голова, а жар достиг своего предела. Я просто перестала контролировать себя, и вся та любовь, которая жила в моем сердце, обрушилась на Диму, как цунами.

Мы оба промокли, влажная одежда липла к телу, по лицам стекали капли воды. Но нам было плевать на все это. Мы просто хотели быть вместе. Я прижималась к нему, боясь, что он может раствориться как сон. И говорила какие-то милые глупости, за которые потом, утром, мне могло стать стыдно.

Когда-то Дима давал мне привыкнуть к скорости, а теперь – к самому себе. Поначалу все делал осторожно и медленно, и в самый последний момент остановился. И шепнул, прижимаясь своим влажным лбом к моему:

- Если хочешь, прекратим.

- Нет.

- Я на пределе.

- Сказала же… Нет…

- Тогда смотри на меня. Не закрывай глаза, пока я не скажу. Закроешь – остановлюсь, - вдруг сказал он, и я тотчас распахнула глаза. Уставилась в лицо Димы. В отблесках фонаря я видела, какими большими стали его зрачки, и теперь глаза казались одинакового цвета – темного, почти черного. А мышцы под моими руками были напряжены – так, что казались стальными.

- А моргать можно? – не без труда вымолвила я, обнимая Диму за шею. Мне безумно хотелось закрыть глаза и с головой погрузиться в ощущения, но я не могла. Смотрела в его лицо, боясь потерять зрительный контакт.

- Можно…

Я так и не поняла, когда все-таки закрыла глаза – просто перестала себя контролировать. Напряжение и страх пропадали. Зато оставались нежность с отголосками отчаяния, любовь с привкусом слез и бесконечный свет, окутывающий нас двоих… Эта ночь стала особенной. И, наверное, тогда я поняла, что такое – любить до изнеможения.

Я засыпала на руках Димы перед самым рассветом – счастливая и зацелованная. И точно знала – пока мы вместе, ничего не случиться.

- Ты так и не сказал мне, - вспомнила я в самый последний момент.

Пальцы Димы, гладящие меня по все еще влажным волосам, замерли.

- Что не сказал?

- Что можно закрыть глаза…

- Глупая, - рассмеялся он. – Я пошутил.