По острию любви

Вот только ей было плевать на его понимание — как же, ее, такую несравненную, не оценили. Пренебрежительно фыркнув, она с гордо поднятой головой удалилась. Крепкий орешек Ярослав, которого она усиленно пыталась расколоть в течение нескольких лет работы, был разбит неловким, детским молоточком только что появившейся соплячки. А она оказалась за бортом. Это бесило и не давало покоя.

Ларион покачал головой вслед уходящей коллеге и заявил:

— Страшный ты мужик, босс. Из-за тебя бабы биться готовы, а принцессы признаются, что ты им нужен, — подмигнул он Лаврецкой. — Все-таки не в Волге ты купался… Совсем не в Волге.

Инга давно не была трепетной и юной барышней, но сейчас невольная краска горячей волной залила ее щеки. И все равно, чтобы ни происходило с ними сейчас, это было гармоничным и чертовски правильным. Идеальным. Пусть он пока и не сказал ей самого главного.

Глава 27. Ведьма или тряпка половая?

Следующие две недели Инга летала на крыльях своего чувства к Ярославу. Они встречались практически каждый день, гуляли, болтали, спали вместе. Однажды эта неугомонная зараза вытащила Ярослава на квест в стиле «Фильмы ужасов», а потом долго хохотала над его слишком серьезными реакциями на наряженных монстров. В итоге, насмешница была поймана и нещадно зацелована без права помилования. Впрочем, она особо и не сопротивлялась.

Были ли их встречи отношениями? Скорее да, чем нет. Конечно, никто официально никому не предлагал быть вместе, но все свободное время они посвящали друг другу.

О развивающемся романе младшей сестренки с лучшим другом узнал и Кирилл. Первый раз, когда они впервые выбрались вчетвером — Инга с Яром и Василина с мужем, последний сочувственно покосился на приятеля и высказал слова соболезнования. За что тут же получил подзатыльник от жены, которая не собиралась давать Лаврецкую в обиду. На этом инцидент был «исперчен», как шутливо выразилась Лина, и парочки нередко стали проводить время в одной компании.

Конечно, потом Кирилл дал другу втык и наставление не обижать сестру, но перед своими дамами они афишировать это не стали.

Важный и переломный, по мнению Инги, момент наступил в четверг вечером, когда Ярослав заявил, что в субботу они приглашены на ужин к его родителям.

— А кто еще будет? — полюбопытствовала девушка, лакомясь мороженным, которое она стребовала всего пару минут назад.

— Родители, Ася и мы с тобой, — перечислил Строганов. — И все. Небольшой семейный ужин.

Мороженное стало Инге поперек горла, и она закашлялась. Остатки вкусняшки благополучно вывалились из рук и размазались по светлым брюкам.

— Но я-то не член семьи, — резонно возразила девушка, ища в сумочке влажные салфетки и упрямо не желая смотреть Ярославу в глаза.

— Ты со мной! — отрезал парень. — Этого достаточно. Родители очень обрадовались, узнав, что мы вместе и настаивали, чтобы ты пришла. Так что не думай отказываться. Они тебя и так очень любят.

Слова «А уж в качестве моей девушки вообще будут обожать» не были сказаны, но явственно висели в воздухе. Это было чертовски приятно и очень важно. Пусть и не слишком дальний, но еще один весьма существенный шажок в их отношениях.

Странное, непонятное волнение овладело Лаврецкой, будто еще немного — и случится какое-нибудь чудо. Например, Ярослав скажет, что любит ее. Хотя это звучало почти фантастически. Даже если вдруг это было так (в чем Инга сильно сомневалась), парень не выносил громких, пафосных слов, предпочитая им действия. Однако услышать бы их было неимоверно приятно. Вот только было одно НО.

— А Ася? — резко спросила Инга. — Ася что, тоже будет рада?

В ее голосе слышался явственный скептизм. Раньше у них с Анастасией были прекрасные отношения, несмотря на значительную разницу в возрасте — целых шесть лет. Пока Строганова-младшая не совершила глупость и не навлекла неприятности на саму себя и на близких ей людей. Все бы ничего, если бы при этом не был ранен Ярослав. И когда они в панике ожидали исхода операции, Инга высказала маленькой дурочке все, что она думала о ее поступке и степени ее вины в беде, произошедшей с братом.

С тех пор между девушками были не то чтобы скандалы и плохие отношения, скорее мрачная «холодная война». Не было прежней теплоты и шуток. Каждая из них сделала для себя выводы. И, хотя Ася и не отрицала своей причастности и признавала правоту обвинительницы, она все равно уже не могла так запросто с ней дружить. За прошедшие месяцы их общение стало абсолютно формальным. Вероятность того, что девочка не обрадуется новым отношениям брата, была велика.

— Инга, золотце, — Ярослав отвел от лица девушки пряди и заставил взглянуть ему в глаза. — Вы два взрослых человек. Неужели не сможете помириться? Ради меня? Кстати, а с чего это вы вообще стали так общаться?

Во время того знаменательного монолога Лаврецкой он был без создания и даже не знал причины их ссоры.

— Да просто… Понимаешь… Это сложно объяснить, — замямлила обычно красноречивая Инга.