По острию ножа

— Политические решения, в самом широком смысле этого вопроса. Сюда входят в обязательном порядке и экономика, и социалка, и так далее.

— Согласен, нельзя путать бандитов с мирными гражданами.

— В этом гвоздь вопроса! — воскликнул Дубов. — Потому что именно за ними — будущее Чечни, и я в него верю.

— Последнее, что я хотел у тебя спросить. Понимаешь, Борис, я болею душой за каждого солдата нашего, погибшего на этой проклятой войне. Присылают молоденьких, необученных… Зеленых новобранцев, которые саперной лопатки в руках не держали и не знают, как с ней обращаться… И гибнут они пачками — от пуль снайперов, от собственной неопытности и необстрелянности…

Дубов нахмурился:

— Я слышал об этом. И виновных в таком головотяпстве или вредительстве, не раздумывая, отдал бы под военный трибунал. Но не представляю, чья это работа.

— Вот и я не представляю, — признался Матейченков. — И в этот свой приезд в Москву пытаюсь докопаться до сути, но не могу найти концов. А молодые ребята, почти пацаны, продолжают гибнуть… Когда этому придет конец?

— А что я могу сделать? Генштаб мне не подчиняется. Конечно, будь у нас профессиональная армия…

— Вот к этому я и веду разговор, — подхватил Матейченков. — Помнишь указ Ельцина о переводе армии и флота на профессиональные рельсы?

— Еще бы не помнить…

— Там речь шла о том, что перевод наших Вооруженных Сил на профессиональную основу должен быть завершен к двухтысячному году.

— Было такое.

— Указ был издан Ельциным в 1996 году, накануне выборов. Видимо, тогдашний президент рассуждал по принципу Ходжи Насреддина: к тому времени либо ишак сдохнет, либо эмир помрет, — произнес Матейченков.

— С чего ты взял?

— Двухтысячный год миновал, а воз и ныне там. Никто ничего не делает, профессиональной армией и не пахнет, а необстрелянные новобранцы продолжают гибнуть, — вздохнул Матейченков.

— Что же должен сделать я?

— Высказать свое мнение: будет ли когда-нибудь указ Ельцина реализован, и если да, то когда?

— Я что тебе, пророк? — невесело рассмеялся Дубов.

— Для меня — да.

— Видишь ли, какая штука, Иван Иванович… Не может армия процветать, когда государство находится в столь тяжелом положении.

— Понимаю. Но разве дело только в этом?

— Ты прав, не только. Я помню что разговоры о профессионализации армии начались еще в 1992 м. Продолжаются они, как ты знаешь, и по сей день. Но… «Слишком часто разговоры принять мы рады за дела».

— Так доколе?

— Видишь ли, кое-какие преобразования в армии делаются, — произнес Дубов. — Но по мне, уж лучше бы они и не делались. По-моему, это не реформы, а форменное вредительство, если вспомнить этот старый термин, прежде такой популярный, а ныне вышедший из употребления. Посуди сам. Армию сокращают, но чисто механически. Режут, что называется, по живому. Выпихивают буквально силком на гражданку кадровых военных, которые отдали армии лучшие годы своей жизни.

— Да, я знаю такие случаи.

— Выбрасывают хороших военных специалистов, которые оказываются без работы, без средств к существованию, без крыши над головой. А ведь у каждого семья, дети.

— Я думаю, самое страшное то, что опоздали мы с военной реформой, — сказал Матейченков.

— Причем лет на восемь, не меньше.

— И вот результат, — грустно произнес Матейченков. — По прежнему два раза в год — весной и осенью — молодые ребята, не имеющие отсрочки, призываются в армию. По прежнему, кто только может, старается откосить от нее.

— И по прежнему военкомы во главе призывных комиссий продолжают гоняться за ними по всем уголках нашей необъятной родины, — дополнил Дубов.

Матейченков заключил:

— А молодые новобранцы, цвет нации, самое ценное, что есть у нас — генофонд, основа будущего России, — продолжают гибнуть в «горячих точках». Какой только идиот придумал это название?..

Глава 8. Об одной неудачной попытке

И снова Чечня…

После суматошной, заполошливой Москвы, после тягостных, долгих официальных разговоров с разношерстным начальством, переговоров, которые в большинстве своем не приводили ни к каким результатам, после бодрых дежурных улыбок и обещаний, которые, Матейченков знал, никогда не сбудутся, — после всего этого возвращение в Чечню показалось даже в чем-то приятным.

Первым, кого он встретил в своем штабе, был полковник Петрашевский, и Матейченков счел это добрым предзнаменованием.

Полковник доложил о своих действиях. Несмотря на короткое время, определенные успехи были налицо.

Николай Константинович долго и дотошно, причем по памяти, не пользуясь записками, перечислял, что успел сделать в создании диверсионно-разведывательного корпуса, сыпал фамилиями и именами тех, кого отобрал в корпус, пользуясь данным ему на это генералом Матейченковым правом. Приводил — опять же по памяти — служебные характеристики и отзывы сослуживцев на каждого, рассказал о расширении учебного лагеря, о привлечении новых инструкторов — одного из них, оказавшегося самым толковым, порекомендовал генерал-лейтенант Михаил Куликовский, который проживает в настоящее время в Краснодаре.

— Как со снабжением?