По острию ножа

— Авось проскользнет. До поворота за гору осталось совсем немного.

— Только бы колготка его не заметила.

— Пока не замечает…

Когда до поворота оставалось совсем немного, фигурка лейтенанта вдруг неподвижно застыла. Затем немного продвинулась, но очень медленно, после чего застыла окончательно.

Одиночных выстрелов снайпера они, конечно, не слышали. Но по тому, что фигура иногда шевелилась, легко было догадаться, что лейтенант не убит, а только ранен.

— Зацепила она его…

— Точно.

— И, наверно, оставила в покое: пусть подыхает сам.

Командир решил:

— Надо спасать.

— Разреши мне! — воскликнул помощник.

— Нет.

— Я хорошо лазаю по горам.

— Я и сам бы полез, но нельзя обезглавливать отряд.

— Тогда охотников пошлем. Уверен, они найдутся.

— А мы чем можем им помочь?

— Только огневым прикрытием. Будем палить по тому месту, где скрывается снайпер, чтобы отвлечь его внимание.

Ожидая дальнейшего развития событий, Роксолана продолжала вести наблюдение за лощиной. Она достала стоящий рядом термос, отвинтила крышку, хлебнула прямо из горлышка горячего напитка — любила горячее. Отличный кофе, турецкий. Умеют готовить кофе на Кавказе, ничего не скажешь.

Но вот внизу наметилось некоторое мельтешение. Значит, подметили подбитого спермоносца.

Ну, давайте, ребятки, давайте, дорогие, вызволяйте своего товарища, попавшего в беду.

— Я жду вас в гости, господа, — проговорила Роксолана и снова прильнула к оптике.

Теперь ей было наплевать на дальнейший ход боя: она внимательно наблюдала за подножием горы, ожидая званых гостей. Надо было набраться терпения и ждать, но этого качества ей было не занимать: что-что, а ждать она умела — это входило в профессиональную подготовку снайпера.

Вот наконец одна фигурка, почти незаметная на снежном фоне, — Роксолана догадалась, что она в маскхалате — подошла, минуя основное место сражения, к подножию горы. Человек начал искать место, где удобнее всего можно было начать восхождение. Он был без оружия, зато с альпенштоком.

— Скажите, какие мы интересные, — произнесла Роксолана и тихонько пропела:

Выйди на крылечко,

Милое сердечко,

Без тебя тоскую я давно…

Теперь главное — дождаться, пока спасатель поднимется достаточно высоко, чтобы создать у него, а также, даст бог, и у других желающих иллюзию хотя бы относительной безопасности. А там уж мы с ним разберемся…

Женщину охватил охотничий азарт. Она чувствовала себя охотником в засаде, который дожидается осторожного и хитрого зверя. А кем еще были русские, как не зверями?

Теперь белый маскировочный халат не мог ввести снайпершу в заблуждение. Она следила за подъемом человека, но пускать оружие в ход не спешила.

Не одна Роксолана следила за подъемом первого добровольца-спасателя.

Основная масса бойцов, разумеется, не знала ни о первом охотнике — лейтенанте, который вызвался обезвредить снайпера, ни о том, что его подстрелили, ни о добровольце, который решил спасти раненого товарища, стащив его с горы, они были поглощены ожесточенным боем с террористами. Отвлекать их было нельзя — это могло привести к катастрофическим последствиям.

Только небольшая группа посвященных была в курсе событий, и они, просочившись к бронетранспортеру начальника, с напряженным вниманием следили за подъемом смельчака.

Снайпер молчал.

Доброволец поднимался быстро: во-первых, он следовал по проторенному пути, во-вторых, ему не надо было тащить оружие. А кроме того, он понимал, что маскироваться и по этой причине ползти не имеет смысла, и потому поднимался, как заправский альпинист. Для того и захватил с собой самодельный альпеншток.

— Ближе, ближе, мой коханый… Только дай Аллах, чтобы ты не свернул с полдороги, — промурлыкала Роксолана и сплюнула, упомянув чужого бога, которого чеченский начальник так хотел ей впарить.

Но доброволец — это был механик-водитель БТРа — и не думал поворачивать. Не для того он вызвался спасти своего друга, которому тоже — дело недавнее — был обязан жизнью.

Наблюдавшие снизу вполголоса переговаривались, продолжая следить за его подъемом.

— Снайпер молчит.

— Не видит?

— Маловероятно…

— Может, решила дать ему возможность вытащить раненого?

— Свежо предание, но верится с трудом, — проговорил командир и отдал команду: — Начинайте огневое прикрытие. Изо всех свободных стволов.

Ахнула противотанковая пушка, застрекотали пулеметы, к ним подключилось несколько автоматов. Все понимали, что вся эта стрельба вряд ли может повредить снайперу, который наверняка находится в надежном укрытии.

Пальба по вершине горы имела скорее чисто психологическое значение, она должна была хоть немного отвлечь внимание вражеского снайпера от операции по спасению раненого лейтенанта.

Поначалу внимание Роксолану действительно было отвлечено беспорядочной стрельбой, однако, убедившись, что она не представляет для нее никакой опасности, снайперша снова переключилась на своих «гостей»: теперь их было уже не один, а двое — дай бог, не последние…