По острию ножа

— А что за производство у боевиков было?

— Стали мы разбираться с ребятами — господи, помилуй! Такие станки, может, только в Америке увидишь. Огромные, сверхточные. Ухоженные, блестят как новенькие. Стали мы думать да гадать, как эти станки вниз спустить.

— А готовая продукция была?

— Нет. Наверно, она сразу в дело уходила. А вот станки жалко. До сих пор стоят перед глазами. Вертолета у нас, естественно, нет, свои бы ноги утащить… Тогда я взял лом, крикнул: «Так не доставайся же ты никому!» — и принялся крушить всю эту красоту. Мои ребята и пленные быстренько довели оборудование «до нужной кондиции», и начали мы готовиться к обратному спуску…

— Погоди-ка, — произнес Матейченков. — А женщины?

— Что женщины?

— Как вы с ними обошлись? И почему не кричала та чеченка, которая вас первой заметила? Ведь она по сути дела спасла вашу жизнь, а также всю операцию

— В том-то весь фокус, товарищ генерал! — широкая улыбка осветила лицо Петрашевского. — Это оказалась не чеченка, а наша, русская.

— Не понимаю.

— И я сначала ничего не понял. Оказалось, все женщины в этом проклятом ауле — тоже наши пленные. Обслуга для чеченцев. Пищу готовили, обстирывали и прочее. А уж как они измывались над нашими бабами — особый разговор, — помрачнел полковник.

— Можешь не рассказывать, я и так этого в Чечне насмотрелся, — махнул рукой Матейченков.

Во дворе госпиталя шла обычная суета — привозили новых раненых, медсестра кричала кастелянше, что у нее кончился спирт для протирания пробирок, переругивалась шоферня.

— Еще один вопрос, довольно пикантный, — сказал генерал. — Тебе хоть какие-то деньги Минобороны выделяет?

— Шиш с маслом.

— Как же ты кормишь своих ребят? Одеваешь, обуваешь? Чем инструкторам платишь? И потом, где деньги на спецоборудование достаешь? Ведь одно альпинистское оборудование черт знает сколько стоит.

Полковник скромно потупился:

— Находятся добрые люди… По нынешнему сказать — спонсоры. Подкидывают кое-что от своих щедрот.

— Не называешь их? Это тоже тебе в плюс, — улыбнулся Матейченков.

— Могу назвать…

— Не стоит. Впрочем, я и так догадываюсь, кто эти люди. Держи хвост морковкой, полковник! Я тебе тоже буду деньжат подкидывать, есть у меня личный фонд.

— Спасибо.

— Но это так, мелочи, — отмахнулся полпред. — Я подумал и решил, что дело, которое ты начал, необходимо поставить на широкую ногу. А тебя во главе всего поставить. Как смотришь?

— С вами, товарищ генерал, хоть в разведку…

— Хоть в контрразведку, — пошутил Матейченков. — Ладно. Пока выздоравливай. Как дойдешь до кондиции — звони. Вот номер моего личного мобильника, — полпред продиктовал несколько цифр. — Запомнил?

— Да.

— Только не записывай….

— Слушаюсь, товарищ генерал!

Глава 6. Полковник Петрашевский

Через четыре дня после разговора с Петрашевским Матейченков — в который раз! — оказался в Краснодаре.

Вообще-то редко бывало так, что полпред президента более суток находился на одном месте. Его перемещения (по Чечне и сопредельным республикам, плюс бесконечные вылеты в Москву на высокие совещания), если изобразить их графически, сильно напоминали бы броуновское движение активной молекулы.

Но каждое такое перемещение было связано с решением важной задачи для жизни и деятельности объединенной группировки федеральных сил.

Михаил Куликовский оказался первым, с кем генерал Матейченков поделился своим замыслом: создать особый разведывательно-диверсионный корпус. Впрочем, всех карт он не собирался раскрывать — это было не в его привычках.

— Ты слышал про полковника Петрашевского? — спросил Матейченков.

— Николая?

— Да.

— Даже знаком с ним немного. Но больше слышал о его делах. Он что… погиб?

— Нет, жив.

— Слава богу! А почему спрашиваешь?

— Много слышал о нем, как мне кажется, неправдоподобного. Хотелось бы отделить правду от вымысла.

— Видишь ли, Петрашевский — прирожденный конспиратор, поэтому часто приходится пробавляться слухами…

— А может, все эти истории — просто легенды? — вдруг спросил Матейченков. — Вроде как «белые колготки», о которых я уже столько раз слышал. Неуловимые снайперши…

— Э, брат, «белые колготки» — вовсе не легенды, — покачал головой Куликовский. — Дай срок, сам с ними столкнешься… Ладно, вернемся к нашему полковнику. Ты знаешь, что Петрашевский — было такое дело! — спас от полного уничтожения 8 й армейский корпус. Дело было в первую чеченскую. Генштаб спланировал, что корпус идет на Грозный. Сам понимаешь, строжайшая военная тайна. Разработали маршрут движения корпуса до мельчайших деталей, как это умеют только в нашем генштабе. Каждый шаг, каждый населенный пункт, каждую загогулину, как говаривал наш бывший вождь. Ну и по часам и минутам все, как водится, расписано.

За несколько дней до выступления вызывает генерал Рохлин Петрашевского (он у него начальником войсковой разведки служил) и говорит: «Что-то на сердце у меня неспокойно. Возьми несколько лучших своих головорезов и проверь наш будущий маршрут. Как бы какого-нибудь подвоха не было…» Полковник отобрал пятерку ребят — и в путь.

— Кто рассказывал тебе об этом деле?

— Сам Петрашевский.