По Острию

После этих слов он как то странно повел головой и вышел из моей камеры. Я отложил "Спартака" и только тяжело вздохнул. Что я понимаю в жизни? Да ничего. Я всю жизнь играл в игры, которые для некоторых оказались реальностью. Я убивал… А Астарт? Он просто несчастный одинокий мальчишка как и все они. Война их объединила, но при этом каждый из них остался одиноким. У меня есть Лана, которая вытащила меня из тьмы. А что есть у него? Да ничего. Только тьма, темные перегоны метро, природный страх о том, что могут прийти эти проклятые киборги… Сложно это все. Я посмотрел на лежащую на шерстяном одеяле книгу. Спартак. Великий воин, который дрался за свободу и равенство против тиранов. Какая благородная цель, какой мотив. Он герой, сражающийся на арене под восторженные взоры толпы, он лидер Армии Гладиаторов. А кто я? Тупой необразованный игрок, который уничтожал несчастных изуродованных людей. Герой, куда уж мне. Я и меча то бы не поднял, а уж и щита подавно. Бросив еще один взгляд на книгу, я неуклюже потоптался в крохотной камере и стал отжиматься. Хочу быть героем, хочу быть сильным. Как Спартак, который получил свободу и дал ее другим. Как там моя патриция Лана? Ничего, недолго осталось, скоро я вернусь, Ланочка. Я еще вернусь.

* * *

Когда дверь открылась, меня было можно было выжимать. Астарт выпучил глаза и удивленно спросил:

— Ты что тут делал? Чего такой уставший!?

— Я хотел быть похожим на Спартака! — устало проговорил я, попивая воду.

— На дурака похож, — хмыкнул тот.

— А ты не похож? — огрызнулся я. — Хотел потренироваться…

— Ааа… — протянул Астарт, посмотрев на мою книгу, — я все забываю, что ты Спартака читаешь. Мне когда пятнадцать было, я его прочитал, потом еще месяца три со Скоробеем дрались на палках. Потом меч выстругал из палок, а Скоробей себе трезубец и сеть.

— Слушай, а у вас тут душа нет? — спросил я.

— Ха! Егор! Ты точно не от мира сего! — рассмеялся Астарт. — У вас там в куполе все такие наивные? Какой душ!? Нет, ну ты определенно блаженный! Тут станция метро, превращенная в крепость!

— Да понял я, не моетесь вы! — буркнул я.

— Моемся, отчего же нет, — хихикнул Астарт. — На поверхности несколько солдатских бань стоит. Моемся, чистенькие, извини, вас еще не сводили. Ладно, поговорю завтра с генералом, а то действительно вы же там под куполом бактерий не видели. Заразитесь еще, у вас там болезни есть? Продувает, еще что-нибудь?

— Откуда у нас болезни? Я про них вообще ни разу не слышал, — пожал плечами я.

— Ясно, — немного задумчиво проговорил Астарт и протянул стопку. — Это тебе, одень нашу форму, что бы не светиться своим костюмом. Можешь считать это подарком от Армии Витов! — хихикнул капрал.

Когда я переоделся, мы быстро стали быстро пробираться по станции. Там царил такой кавардак из каких то ящиков, баулов и тюков, что мы пробрались через все посты без проблем. Когда я спрятался за одним из них, то только коротко спросил:

— Что за склад? Я из клетки когда выходил на улицу такого не было.

— Мы же в Люберцах! — прошипел Астарт. — Вот провиант пришел, поэтому его тут и разместили. Не на поверхности же оставлять? Марконты почуят, побегут жрать, в прошлый раз трех постовых загрызли.

— Кто такие Марконты? — спросил я.

— Пошли! — рыкнул Астарт и мы рванули к очередному тюку, прячась от взгляда одного из солдат, помогающих грузить коробки с едой. Через полчаса таких вот перебежек мы оказались у самого края платформы. Выждав несколько минут, мы спрыгнули на шпалы и прошли пару десятков метров по достаточно хорошо освещенному тоннелю. Потом мы подошли к какой то боковой двери, возле которой дежурил скучающий вит с металлическим протезом вместо ноги. Когда мы подошли ближе он настороженно положил руку на короткий автомат и спросил:

— Капрал! Почему этот пленник не в камере?

— Согласно приказу генерал-майора Островского пленные игроки отныне являются боевыми пилотами управляемых киборгов. Это мой подопечный. У него заболел живот с непривычки к нашей еде и доктор Бочаров согласился его принять. Вот сопроводительный больничный лист, выписанный доктором.

— Проходите, капрал! — козырнул вит.

Когда мы переступили порог, я только удивленно прошептал:

— Зачем мы тогда прятались!?

— Ну… — задумался на миг Астарт. — Хотел остроты ощущений добавить, посмотреть, как будешь себя вести. Надо было еще сказать, что если тебя найдут — расстреляют.

— Я бы тебе не поверил, — хмыкнул я. — Или вообще не пошел.

— Трус.

— Придурок.

Тем временем пока мы с Астартом препирались, стоя у входа в медицинский кабинет, перед нами возник Олег Михайлович с окровавленной левой перчаткой. Аккуратно поправив тыльной стороной ладони очки, он удивленно проговорил:

— Что стоите у входа? Господа? Я слышал, как хлопнула дверь, потом недовольные голоса, а сами гости, похоже, замялись в коридоре? Проходите!