По острому лезвию фортуны (СИ)

— Абсолютно ничего, просит, чтобы его били дальше. А в этот раз нам мозахист попался, брат, — ухмыльнувшись, ответил Аларик, один из тех мужчин, находившихся в комнате и все время пытавших беднягу.

— Что ж вы его жалеете? Я ведь говорил, если молчит больше двух часов, хватит нежничать.

— Почему именно два часа? — спросил один из некоторых, стоявший в самом углу.

— Больше они не выдерживают, ломаются. Крысы ведь тоже не любят, когда с ними грубы.

Подошел совсем близко к связанному и наклонился над ним, бегая взглядом по его отвратительному лицу, вызывавшее непреодолимое отвращение и желание в сотый раз пройтись кулаком.

— Я даю всего одну попытку, — холодно произнес Деймон. — Всего одну. Отвечай.

— Пошел нахрен, — улыбаясь, ответил ему тот, едва не выплюнув в лицо.

Резко развернувшись, Деймон подошел к столу у стены и несколько мгновений смотрел на него, выбирая. Тогда он схватил один из пистолетов, закинул в магазин несколько патрон, собрал и перезарядил. В комнате повисло молчание, нарастало напряжение. Каждый находившийся здесь знал, что именно этого человека злить нельзя никогда. В нем слишком легко просыпался дьявол, хладнокровный и бесстрастный убийца, способный на всё, начиная от невыносимых пыток и заканчивая самым страшным убийством. Никаких поблажек, никаких исключений. В его руках все становились марионетками, обреченными лишь на один конец.

Деймон снова вернулся к беспомощному ублюдку, подставляя холодный метал к его голове и снимая с предохранителя. Почти все сдавались, когда он переходил к крайним действиям, переходил на «ты» с жестокостью и полным безразличием. Но этот продолжал молчать, все также улыбаясь. Похоже, он действительно был гребаным мазохистом, Аларик оказался прав. А раз все сводилось к этому, нужно было продолжать.

— Значит, отвечать мы не будем.

Он опустил пистолет и неторопливо начал отходить, повернувшись спиной к пленнику. Однако сзади послышался смех, хриплый и издевательский. Деймон остановился. Над ним насмехался человек, неспособный защитить себя, отстоять, и позволял себе смеяться сквозь жгучую боль. Наверное, ему казалось, что душегуб, которому остальные в этом помещении подражали, потерял всю свою пылкость, смягчившись. А это до покалывающего ощущения по всему телу взбесило. Резко развернувшись, Деймон поднял пистолет и нажал на курок. Сначала послышался выстрел, раздавшийся эхом по всему подвалу, а затем неистовый крик. Это показалось недостаточным, и тогда он выстрелил еще раз, во вторую ногу. Теперь мужчина перед ним почти разрывался от слез, боли и надрывного визжания.

— Ладно! Хватит, — прокричал он. — Скажу, всё скажу!

А Деймон увлекся. Перезарядив пистолет, он снова направил его на кричащего, но как только собрался выстрелить в третий раз, Аларик схватил его за руку и оттолкнул. Пуля вылетела куда-то в стену, никого больше не задев, оружие выпало из рук.

— Ты слышал его, он сдался! — едва не прокричал Аларик, смотря в пылавшие диким огнем глаза. — Сальваторе, что происходит?

Но он не ответил. Окинув взглядом пострадавшего, он направился к лестнице, напоследок кинув, чтобы дальше разбирались без него и как можно быстрее покинул дом, выбираясь на свежий воздух, на улицу, где рассвет уже успел подавить тьму. Почувствовал себя дико, второй раз за одну ночь потерял самообладание, не в силах сдержать свои порывы. Сначала вырвалась неудержимая злость на самого себя, а теперь выливалось всё, все его чувства, которые он обнаружил в себе несколько часов назад. В этом и скрывалась его проблема, он попросту не умел управлять иными эмоциями, кроме ярости, ненависти и чистого, пылающего огнем гнева.

Сел на ступеньки, ведущие к парадной двери, и опустил голову, сложив опущенные на колени руки в замок. Не мог представить себя без причинения боли. Теперь казалось, что если бы в этот момент он не выпустил все накопившееся на того мужчину, сорвался бы на ком-то другом. Аларике, Елене, невинном прохожем. Проблема заядлого дьявола — связать всю свою жизнь с чертовским делом: радоваться, убивая, расслабляться, убивая, очищаться, выплескиваться и страдать, тоже убивая, причиняя боль. Самый важный пункт, написанный маленьким шрифтом.

— Объясни, что это было, — произнес Аларик, присаживаясь около такого же грязного по локоть в крови человека. — Ты почти убил единственного, кто был готов говорить.

— Разве не в этом заключает вся суть?

— Нет такого правила, в котором говорилось, что можно убивать ходячую флэш-память до того, как она все расскажет.

— Даже если бы я пристрелил его, не начал бы жалеть. Он не заслуживает, чтобы с ним носились.

— Азарт, который я увидел в твоих глазах, был нездоровым. Прежде ты всегда знал меру и убивал по надобности, но сегодня не тот случай. Оставь то, что тебя отвлекает, Деймон. Такие как мы не могут иметь параллельной жизни, демоны всегда остаются демонами.