По остывшим следам

Полицейские привели несколько громких имен казанских купцов-староверов. В городе двоеданов[17] семь тысяч! И многие из них на виду. Чаще всего молва поминала «чайных королей» Шмелевых и Смоленцевых. И те и другие принадлежали к официальной церкви, но втайне исповедовали раскол. После манифеста, даровавшего свободу, купцы перестали скрывать свою истинную веру. Но чтобы красть иконы! Ни Васильев, ни Ловейко не принимали такую версию.

Грешили и на купца Шевлягина, в чьем доме проживал Чайкин. Якобы это он заказал вору чудотворный образ. Но эта сплетня тоже не имела под собой никаких оснований. Болтуны просто приплетали к громкому преступлению всех, кто так или иначе был связан с главным злодеем.

Когда казанцы закончили свой рассказ, командированный сообщил им о заявлении вора Комова. И спросил, что они думают об этом. Полицейские только развели руками. Кто знает? Может, врет, чтобы отвлечься от рудничных работ. А может, надоело кайлом махать, захотелось снять грех с души.

Тогда Лыков изложил свою версию, которую вроде бы подтвердила беседа с Чайкиным. Грабителей было четверо, как изначально и говорил караульщик Захаров. И один из них – Василий Шиллинг. Что думают о его доводах казанцы и где сейчас Васька?

Алексей Иванович ответил: Шиллинг нездешний, он приехал из Мариуполя вместе с Чайкиным в начале 1904 года. Сама кража из монастыря была обставлена как семейное дело. Ананий Комов, правая рука Чайкина, был любовником сестры Прасковьи Кучеровой. Участие в банде Васьки тогда выглядит весьма правдоподобно. Но ведь он в то время ломал лавку в Лаишеве. Не мог же вор быть одновременно в двух местах!

Тут Лыков выложил свой козырь. А именно доказал, что в Лаишеве Шиллинг попался 2 июля. Значит, вполне мог успеть и там, и там. А попался нарочно, чтобы сесть за мелкое преступление и спрятаться от следствия по крупному.

Оба казанца согласились, что так могло быть. Сам Васька сидел сейчас в арестном доме в Плетенях. Он уже отбыл наказание за ту попытку ограбления и успел получить новый срок. Мировой судья приговорил вора к четырем месяцам за хищение песцовой муфты из магазина «Банарцев и сын» на Воскресенской улице. Две трети из этого срока уже прошло.

– Вот как! – встревожился Лыков. – Выйдет он на волю, узнает про мое дознание, и ищи-свищи. Завтра я должен с ним побеседовать.

Полицмейстер покосился на пристава, тот кивнул:

– Сделаем. Я сообщу вам в гостиницу вечером. Вы, кстати, где остановились, Алексей Николаевич?

– У Щетинкина.

– Там дорого! А то переезжайте к нам в управление. Комната пустая найдется, Анна Порфирьевна поставит вас на довольствие.

Но сыщик вспомнил то, что узнал о госпоже Ловейко от полицмейстера, и отказался.

Для первого дня сделанного было достаточно. Лыков собирался погулять по городу, узнать его, чтобы ориентироваться самостоятельно.

Он поднялся:

– Не смею больше отнимать ваше время, господа. Жду вечером сообщения насчет Шиллинга. Последний вопрос: где советуете пообедать?

– Первоклассный ресторан Васильева тут неподалеку, на Черном озере, – ткнул в окно полицмейстер. – Параллельно Воскресенской улице идет одноименный сад, и в нем заведение. Неплох «Китай» рядом с нами и ресторан Колесникова на Рыбнорядской площади. Остальные посещать не советую.

– Вот сразу видать, Леша, что ты больше меня жалованье получаешь, – осклабился Ловейко. – Лично я хожу еще в «Славянский базар» на Большой Проломной и в ресторацию Иванова на Толчке. Дешевле и не хуже.

– Нашел богача! – возмутился надворный советник. – У меня пятеро детей, а у вас с Анькой ни единого. Все содержание уходит на то, чтобы ребятню выучить. Семьсот рублей ежегодно! А ты… Мелкий завистник.

Лыков не стал дослушивать их добродушную приятельскую распрю. Он вышел на улицу и направился на поиски Черноозерского сада. Попутно размышлял, почему у них, полицейских, всегда так много детей. Ведь служба опасная, особенно в последнее время. Страшно! Убьют – никакая пенсия не спасет осиротевшее семейство от нищеты. Но правоохранители будто назло всему плодятся и плодятся. Тут есть какая-то особая смелость. Или желание оставить после себя на земле новые чистые души?

Отобедал питерец на Черном озере вполне сносно. Самого озера, правда, он не нашел, его давно осушили. Но ресторан оказался достойным, полицмейстер не обманул. Русская и французская кухня, обширная карта вин, биллиард, тир, кегельбан – как в столицах! А цены провинциальные: рубль за обед из пяти блюд. Все чисто, обслуживают быстро и вежливо. Сыщик повеселел. Дела на сегодня уже были закончены, и он решил погулять по городу.

Глава 5 Казань как место действия