По Подмосковью (Путеводитель для автотуристов)

Далее по Ярославскому шоссе, влево за линией железной дороги, в 4 км от станции Ашукинская, расположен «музей двух поэтов», как часто называют старинную усадьбу Мураново. История одного из наиболее известных «литературных гнезд» Подмосковья уходит в XVIII век. В то время оно сменило нескольких владельцев. С 1816 года в течение двадцати лет Мураново принадлежало генералу Л. Н. Энгельгардту - племяннику всесильного князя Г. А. Потемкина, участнику русско-турецкой войны, сражавшемуся под знаменами фельдмаршала П. А. Румянцева-Задунайского и генералиссимуса А. В. Суворова.

С. Т. Аксаков, встречавшийся ребенком с Энгельгардтом в доме родителей, так повествует об этом в автобиографической повести «Детские годы Багрова-внука»: «Из военных гостей я больше всех любил сначала Льва Николаевича Энгельгардта: по своему росту и дородству он казался богатырем между другими и к тому же был хорош собою. Он очень любил меня, и я часто сиживал у него на коленях, с любопытством слушая его громкозвучные военные рассказы и с благоговением посматривая на два креста, висевшие у него на груди, особенно на золотой крестик с округленными концами и с надписью: «Очаков взят 1788 года 6 декабря».

Сам Энгельгардт был в родстве с поэтом-партизаном - героем 1812 года Денисом Давыдовым, который часто приезжал в Мураново. Он и ввел в дом Энгельгардтов поэта Е. А. Баратынского, который женился на дочери генерала - Анастасии. Ее сестра вышла замуж за председателя «Общества любителей российской словесности» Н. В. Путяту, в молодости близкого к декабристам и хорошо знавшего А. С. Пушкина. Усадьба, которая не выделялась великолепием или совершенством архитектуры или богатством и своеобразием декора, стала средоточием культурной и духовной жизни Подмосковья, одним из наиболее известных его «литературных гнезд», вошедших в историю отечественной культуры.

Поэзия Е. А. Баратынского, исполненная глубоких элегических раздумий о смысле жизни и назначении искусства, отмеченная психологической глубиной и философичностью, расцвела именно здесь, на лоне подмосковной природы. Поэт значительное время посвящал ведению хозяйства. По его собственному проекту был построен новый дом. Он совершенно не напоминал дворцы, которые знать возводила в предшествующем столетии в окрестностях Москвы. Двухэтажный корпус соединен пристройкой с двухэтажной башней. Фасады лишены какого бы то ни было декора. Интересна конструкция дома: вертикально поставленные бревна снаружи облицованы кирпичом и оштукатурены. Планировка здания чрезвычайно удобна. К центральному залу первого этажа примыкают с обеих сторон анфилады комнат. Прост и удобен кабинет поэта, располагающий к творчеству. В гостиной был устроен камин с зеркалом над ним, что придавало ей особый уют. Комнаты сохранили почти без изменений прежнюю обстановку: солидную мебель красного дерева, семейные портреты, изделия из фарфора и бронзы. Собранные здесь художественные произведения и семейные реликвии воссоздают историю этого русского Парнаса.

Особое очарование Муранову придает окружающая природа: подступающие к дому густые леса, перемежающиеся с просторами полей, уходящих к далекой линии горизонта, живописные пруд и речка. Поэт воспел окрестности Муранова:

Я помню ясный чистый пруд;

Под сению берез ветвистых,

Средь мирных вод его три острова цветут;

Светлея нивами меж рощ своих волнистых,

За ним встает гора, пред ним в кустах шумит

И брызжет мельница. Деревня, луг широкой,

А там счастливый дом… туда душа летит,

Там не хладел бы я и в старости глубокой!

Осенью 1842 года Баратынские поселились в новом мурановском доме. Вскоре поэт писал своим родственникам: «…дом хорош, очень тепел. Были и большие морозы и сильные ветры: мы не чувствовали ни тех, ни других и, что в особенности редко в деревенских домах - никогда не знали, с какой стороны непогода… Дом отделан вполне: в два полных этажа, стены оштукатурены, полы выкрашены, крыт железом». Однако уже на следующий год болезнь жены заставила Баратынского вместе с семьей выехать за границу, где он в 1844 году безвременно скончался.