«По полю танки грохотали…». «Попаданцы» против «Тигров»

– Ты вообще о развитии вычислительной техники что-нибудь читала? О появлении первых CD? О флешках? О том, что за двадцать лет в конце прошлого века тактовая частота процессора выросла в пятьсот раз? От четырех мегагерц до двух гигагерц? А какова тактовая частота сегодня? Знаешь, я тебе о собственных впечатлениях могу сказать: когда я первый CD увидал – офигел просто. До этого дискеты были на пять с четвертью дюймов, потом на три с половиной дюйма появились. Ее объем – меньше полутора мегабайт, вернее, 1,44.

– Так что, гель-кристаллы существуют на самом деле? – шепотом поинтересовалась Наталья.

Виктор усмехнулся. Когда он говорил на профессиональные темы, «держать лицо» получалось куда лучше.

– Ну, гель-кристаллы – пока фантастика, а может, таковой и останутся. А вот что разработки кристаллических носителей информации уже активно ведутся, об этом я слыхал.

– А сам видел?

Он снова покачал головой.

– Нет, сам не видел. Но знаю, первые результаты уже есть.

– Ну, если только первые – то откуда такому кристаллу быть у Сильвестра.

Виктор пожал плечами. Разговор начинал его раздражать.

– Наташ, чего мы переливаем из пустого в порожнее? Ты задала вопрос, я высказал предположение – не более того. Скорее всего, никакого кристалла у него и не было…

У Наташи вдруг загорелись глаза:

– А вдруг… А вдруг благодаря нам новые технологии появятся быстрее, а? Как думаешь? Может, Советский Союз выйдет из войны с меньшими потерями, промышленность будет восстановлена быстрее, и…

Виктор вздохнул.

– Нат, я не люблю делать… необоснованные прогнозы.

– Ты… не веришь в то, что у нас что-то получится?

Программист пожал плечами.

Если бы что-то получилось, наверное, какие-то изменения уже были бы заметны. А может, и нет – ребята из исследовательского говорили, что изменения начнут проявляться не сразу. Да и девочку расхолаживать не стоит – она должна верить в собственные силы, только тогда у нее что-то получится.

Наталья восприняла его молчание по-своему:

– По-моему, тебе просто не охота со мной разговаривать. Так сильно в игру хочется? Ладно, играй тогда. Не буду тебе мешать.

И вышла из комнаты.

Советский Союз, 7 декабря 1941 года. Деревня Крюково. Виктор

Тихо. На ветвях дерева – стайка снегирей. Удивительно – они размером с воробья, может, чуть больше, а раньше Виктору казалось, что птичка эта должна быть крупнее. Снегирихи бурые, грудки самцов красные как кровь…

На соседнем кусте суетятся синички – штук тридцать, не меньше. Две молоденьких медсестрички кормят синиц с рук хлебными крошками, только одна сняла варежку и высыпала крошки прямо в ладонь – к ней синички подлетают чаще, а наиболее смелые даже садятся на окоченевшую ладошку. Вторая, в варежках, к ней почти не летят, и выражение лица у девушки чуть обиженное. Совсем молодые девчонки, лет по двадцать максимум.

Первая что-то говорит, потом они обе заливисто смеются. Мирная, спокойная картинка, никак не вяжущаяся с тем, что начнется здесь буквально через несколько минут.

Они неподалеку от станции Крюково, крохотного населенного пункта, который, может, и не вошел бы в историю Великой Отечественной, как не вошли сотни и тысячи других деревень и городков, если бы Крюково и расположенная неподалеку деревня Матушкино не стали последними населенными пунктами, захваченными фашистами в битве под Москвой. Здесь сложила головы не одна сотня солдат и офицеров – кавалеристов, пехотинцев, танкистов, но дальше враг не прошел. «Автобус на Москву запаздывает», – шутили фрицы раньше. После этих боев они уже так не шутили.

Станция уже несколько раз переходила из рук в руки. Уже вроде все известно: и то, что любые мало-мальски сохранившиеся каменные здания превращены немцами в огневые точки, немецкие танки врыты в землю. Немцы хорошо подготовлены, хорошо оснащены, но советских воинов ведет вперед ненависть, благородная, та самая, которая «рядом с любовью живет».

Девять тридцать. Начинается артподготовка. Сперва что-то ахнуло – гулко, ошеломительно, потом к звуку «катюш» добавился гул гвардейских минометов.

Потом артиллерийская канонада замирает, и ровно в десять часов в воздухе с треском лопаются сигнальные ракеты. Первая, вторая, третья кроваво-красная вспышка… Это – сигнал к наступлению.

Справа идет в атаку конница генерала Доватора. Вообще-то раньше Виктор считал конницу архаизмом, которому в «войне моторов» нет места. Считал до тех пор, пока не прочел сперва работу единственного не дожившего до Победы маршала Бориса Шапошникова «Конница». Труд заинтересовал, но до конца так и не убедил. Потому что красивые, логичные построения вдребезги разбивались о сложившиеся представления о событиях Великой Отечественной. Массивные, громоздкие, почти неуязвимые немецкие танки, а против них – всадники на легких, тонконогих конях, которых жаль почти так же, как и самих кавалеристов: те хоть понимали, за что умирают, а кони?

Кавалерийская атака выглядит красиво, прямо сердце щемит.

– …хорошо, фрицы не заминировали…