По праву моя

Слёзы полились из глаз, и я села на пол кабинки, подтянула колени к груди и заплакала. Всю сознательную жизнь я избегала таких ситуаций. У меня, кроме моих убеждений и принципов, нет ничего. Я даже мысли не допускаю, чтобы кто-то трогал меня, и я получала за это деньги. Никогда! А сегодняшняя ситуация – она надломила себя. Я считала себя стойкой, жизнь била наотмашь столько раз, но, попав сюда, в этот клуб… Здесь другой мир. Здесь царит беззаконие и аморальность. Здесь словно «нет» – пустой звук. Если у тебя нет денег и крутых родителей, то ты всего лишь безвольная игрушка.

Я не хочу такой жизни и не просила об этом! Я просто оказалась не в том месте, не в то время. А теперь жёстко расплачиваюсь за это. Я понимаю, что никто мне не поможет. Даже если я буду унижаться и умолять. Такие люди, как Тимерлан Абрамов, делают всё, что взбредёт в голову. А мне остаётся лишь быть сильной и стойко встречать все препятствия. Я не сломаюсь. Не дождётся.

Минутка слабости к себе закончилась, и я вновь встала под душ и стала с ещё большим остервенением тереть свою кожу. Когда показалось, что я более или менее чистая, вылезла из кабинки и завернулась в полотенце. Здесь оно было одно, поэтому я сперва вытерла тело, а затем этим же полотенцем закутала мокрые волосы. Нашла футболку, которую дал мне мужчина, и, стиснув зубы, надела на себя. Я очень миниатюрная, и футболка доходит мне до середины бедра и больше на размеров десять. Меня коробило, что я без нижнего белья, недолго думая, я вновь взялась за ножницы и отрезала низ от боди. Сделала себе импровизированные трусики. Взгляд упал на свои запястья, и я поморщилась, на них уже проступили уродливые синяки. У меня очень светлая и нежная кожа, любое касание – остаются отметины.

Я боялась выходить обратно, мне совершенно не хотелось этого. Но я понимала, что дальше здесь находиться нельзя. Если Тимерлан захочет, то он спокойно войдёт сюда.

Не будь трусихой, Юля.

Сделала глубокий вдох и вышла из ванной комнаты.

Абрамов сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Он никак не отреагировал на моё появление, а я не знала, что мне делать. Минут пятнадцать я просто простояла посреди кабинета. На мужчину не смотрела, было страшно. Мне казалось, как только посмотрю на него, так и попаду в ловушку. Я рассматривала стены, потолок, покрытие, пересчитала все бутылки в баре. Взглядом пробежалась по каким-то спортивным трофеям, а когда повернулась, вздрогнула всем телом. Тимерлан смотрел прямо на меня.

Сначала в глаза, а потом его взгляд беззастенчиво начал опускаться ниже. Я покрылась мурашками, но в этот раз они были связаны не только со страхом… Очень странные ощущения. Мне казалось, от мужчины не укрылся и миллиметр моего тела. Медленно, очень медленно, Тимерлан вновь посмотрел мне в глаза.

– Я должен убить тебя, – сказал тихо, но такое ощущение, что проорал эти слова мне на ухо, оглушил. – Это правильно.

Меня парализовало ужасом. Горло пересохло, а язык прилип к нёбу. Но я заставляю себя говорить.

– Убийство – это правильно? Для кого правильно? – выдыхаю я, чувствую, как мои конечности заледенили.

Тимерлан откидывается на кремле и смотрит на меня, ничего не говорит.

А я в шоке от того, что он будет решать, жить мне или умереть! Это вообще нормально? Кем он себя возомнил, господом Богом?

– Но я не стану тебя убивать. Я дам тебе шанс, Юля. Будешь работать на меня. Станешь личной помощницей, будешь молча и беспрекословно выполнять любую мою просьбу. Всё будет зависеть только от тебя и твоего желания жить. Рабочий день начинается в шесть утра. На сегодня можешь быть свободна.

Его слова оглушают. Я не верю в то, что он сказал. Личной помощницей? Каждый день видеть его и жить в страхе?.. Вдруг ему что-то не понравится, и он пристрелит меня? Не хочу иметь общего ничего ни с ним, ни с его клубом! Когда-нибудь я выберусь отсюда. Клянусь.

– Почему? – спрашиваю непослушными губами.

– Моя мать работала уборщицей. Может, я слишком сантиментальный.

Я не знаю, что сказать на это. Меня спасло, что его мать драила полы? Вот это удача.

– Передайте спасибо маме, мой Господин, – с сарказмом говорю.

– Её убили на моих глазах, когда мне было пять, – тихо отвечает.

Я стою, словно громом поражённая, и не знаю, что сказать. Мне стыдно за свои последние слова, но их не вернуть. А Тимерлану и не нужны мои слова, ни, тем более, моя жалость. Он возвращается к бумагам. А я покидаю его кабинет.

9

Юля

Как добралась до дома – не помню. Всё произошло на автопилоте. Помню, как зашла в нашу комнату и мама уже спала. Я убрала беспорядок и вынесла посуду на кухню, чтобы помыть. Наверное, нужно приготовить покушать… Теперь я даже не знаю, какой распорядок дня у меня будет. Вернулась в комнату, взяла со шкафа макароны и тушёнку и вновь вышла на кухню. Надеюсь, мама не забудет поставить сковородку в холодильник. Вернулась в комнату, легла на свой диван и уснула. Думала, не смогу, но сон сморил, чему я была благодарна.