По праву рождения

Прошло больше часа, прежде чем Колли удалось улучить минутку, чтобы поговорить с глазу на глаз с Лео.

– Что тебе известно?

– Почти ничего. Причину смерти должно установить вскрытие. Как только они соберут показания, я думаю, нам надо убрать палатки.

– Я уже попросила Рози проследить, чтобы все, кто остается, вернулись в дом. Надо, чтобы кто-то остался тут, а Диггер совсем расклеился.

– Я останусь.

– Нет, нам надо разбиться на смены и дежурить по очереди. Мы с Джейком подежурим до утра, а ты и Рози постарайтесь успокоить команду. Не нравится мне, как Хьюитт смотрит на Диггера.

– Мне тоже, но факт остается фактом: две смерти, и в обоих случаях он был на месте.

– Ну, на этот раз здесь было много народу, а Диггер был в трейлере. И потом, насколько нам известно, Билл упал в пруд и утонул. Это был несчастный случай. Никто не желал зла бедному мальчику.

– Надеюсь, ты права. – Лео снял очки, методично отполировал линзу полой рубашки. – Мы с Рози соберем команду. Вернемся к утру.

– Работать?

– Кто хочет работать, будет работать. К нам нагрянут журналисты, Блондиночка. Ты с этим справишься?

– Да. Иди поспи, Лео. Мы сделаем все, что нужно.

Она вернулась в трейлер, вылила сваренную Джейком бурду и сделала свежий кофе. До нее доносились приглушенные голоса людей, разбиравших палатки, потом она услыхала, как отъехали машины. Наверное, вернувшись в дом, они не скоро заснут: будут обсуждать случившееся.

Ей хотелось тишины и одиночества, но Лео ни за что не согласился бы оставить ее на раскопках одну. И ей пришлось признать, что Джейк был единственным, чье общество она могла вынести в такую ночь.

Она налила себе чашку кофе, потом, заслышав его шаги, налила вторую.

– Твое пойло я вылила, – сказала Колли. – Вот свежий кофе.

– Я не буду ночевать на улице только потому, что ты на меня злишься.

– Я не прошу тебя ночевать на улице, и с чего ты решил, что я на тебя злюсь? И уж тем более я не в состоянии продолжать тот разговор, что у нас был до телефонного звонка.

– Меня это устраивает.

Ей был знаком этот тон. Сколько раз она билась головой до крови об эту каменную стену! Сейчас она была не в настроении драться, но и отступать не хотела.

– Мне не понравилось, как ты обращался с Диггером. Мне не понравился твой тон. И заметь: я утешением и лаской вытащила куда больше, чем ты со своим крепким мужским разговором.

У него болела голова, ныло сердце.

– Почему женщины так не любят мужских разговоров?!

– Потому что мы проницательны.

– Хочешь, чтобы я признал, что ты права? – Джейк устало опустился на тощий матрац койки. – Ладно, ты права. Я не мог дать ему то, что дала ты. Ты же знаешь, я не силен в утешении.

Колли только сейчас заметила, как он измучен. Ей не раз приходилось видеть его усталым, вымотанным после работы, но к такому его состоянию она не привыкла. Он выглядел опустошенным. Она с трудом подавила в себе желание обнять его.

– Ты не веришь, что Билл сам упал в воду.

Джейк оторвал взгляд от чашки. Его глаза были открыты, но словно подернуты туманом и так же холодны, как и его голос.

– Все считают, что он был пьян.

– Почему же они не слышали всплеска? Он весил фунтов сто шестьдесят, не меньше. Когда падает такой человек, раздается громкий всплеск. Ясная, тихая ночь – должны были слышать. До меня доносились голоса, когда полицейские были в лесу, а они переговаривались негромко. Почему он не вскрикнул, когда падал? Диггер сказал, что он выпил пару пива. Ладно, допустим, он легко пьянел, но не мог же он настолько отключиться, чтобы упасть в воду и не попытаться выбраться! Вода, между прочим, ледяная. Любого отрезвит в один миг.

– А может, он пил не только пиво. Ты же знаешь, где студенты, там наркота. И на раскопках, и где хочешь.

– Диггер бы знал. Он сказал бы. Мимо Диггера такое не проходит. Он отнял бы любые «колеса», а косячки бы припрятал для себя.

Колли села на другом конце кровати. Они уже не раз оппонировали друг другу в разработке гипотезы. Любопытно было другое: на этот раз они не орали друг на друга во всю силу легких.

– Двое умирают насильственной смертью на одном и том же клочке земли на окраине провинциального городка с интервалом в пару недель. Назвать это совпадением может только идиот. Я не считаю Хьюитта идиотом. Уверена, что ты тоже так не считаешь.

– Нет, я не думаю, что это совпадение.

– И ты не разделяешь популярной у местных теории о том, что это место проклято?

Джейк улыбнулся:

– Теория мне нравится, но нет, я на нее не подписываюсь. Кто-то умышленно убил Долана. Кто-то умышленно убил Макдауэлла. Весь вопрос: как они связаны друг с другом?

Колли взяла свою чашку, поджала под себя ноги.

– Раскопки.

– Слишком очевидно. Копни чуть глубже, и вот тебе следующее звено: все упирается в тебя. – Он видел по ее лицу, что она уже сама догадалась. – Если взять тебя за исходную точку, что мы имеем? Раскопки, новостройку, довольно значительный процент местных, недовольных тем, что ты рубанула по их заработкам. Можем порассуждать о том, кто был настолько зол, чтобы убить двух мужчин, лишь бы отпугнуть команду, прогнать нас отсюда или заставить власти закрыть проект.

Она достала и зажгла одну из свечей Диггера.

– Но это не твоя версия.

– Это версия, но не моя.

– Ты предпочитаешь думать, что ниточка тянется от меня к Калленам, к Карлайлу, ко всем этим именам в списке, к черному рынку по поставке младенцев. Но где тут связь с Доланом и Биллом?

– Помнишь?

Джейк повертел у нее перед носом раскрытыми ладонями, потом крутанул запястьем, и между пальцами у него как по волшебству появился четвертак. Еще одно движение – и монета исчезла.

– Мог бы подрабатывать на детских утренниках, – отозвалась Колли.

– Отвлекающий маневр. Ловкость рук обманывает глаз. Ты смотришь сюда… – Джейк повертел правой рукой у нее перед носом, – и не видишь, что творится здесь. – Левой рукой он дернул ее за ухо, как будто вынул четвертак оттуда.

– Ты думаешь, кто-то убил двух человек, чтобы сбить меня с толку?

– А разве это не сработало? Разве это не заставило тебя забыть о том, что ты узнала всего несколько часов назад? Забыть про Барбару Холлоуэй? Все члены команды любили этого парнишку. Даже мне он нравился! Я даже сочувствовал ему, потому что он был в тебя влюблен. Его убили только потому, что он подвернулся под руку. Он отошел от группы на достаточно долгое время.

Колли отдернула одну из выцветших на солнце занавесок и выглянула в давно не мытое окно.

– Они следят за нами. Кем бы они ни были, они точно так же следили за нами той ночью возле дома. Хитрые. Расчетливые. Очень, очень хладнокровные. И что теперь будет? Если я не позволю сбить себя с толку, если я буду продолжать копать, еще кто-нибудь умрет?

– Брать вину на себя – это всего равно что позволить сбить себя с толку.

– Я его отшила, Джейк. – Колли рывком задернула занавеску. – Когда мы собирали инструменты, он подошел и пригласил меня посидеть у костра. А я его даже не слушала. «Да, конечно, может быть, загляну». Отмахнулась как от мухи. – Колли покачала головой, не давая ему возразить. – Я того же мнения, что и ты. Нутром чую: все дело в этом. И если я права, значит, он умер только из-за того, что кто-то хочет меня остановить. Он умер, а я для него минутки пожалела.

– Не надо так говорить. – Джейк притянул ее к себе. – Ложись, – приказал он и толкнул ее на постель с таким расчетом, чтобы ее голова оказалась у него на коленях. – Тебе надо отдохнуть.

Колли помолчала, прислушиваясь к ночным шумам. Джейк тихонько гладил ее по волосам. Ей казалось, что он никогда так раньше не делал. А может, она просто не замечала? Или забыла?

– Джейк?

– Да?

– У меня были планы на эту ночь.

– Да ну?

Колли передвинулась так, чтобы видеть его лицо. Глядя снизу, она видела его шрам на подбородке. Ей хотелось провести по нему пальцем… а еще лучше – губами.

– Я решила позволить тебе затащить меня в постель. Или взять инициативу на себя и затащить тебя в постель.

Джейк погладил ее по щеке. Да, он уже делал так раньше. Почему же тогда она не обращала внимания? Почему не понимала, что его нежность так много для нее значит? Неужели слова для нее так важны, что она не замечала этих простых и безмолвных проявлений любви?

– Жаль, что планы не сбылись, – сказал Джейк.

– Еще не вечер.

Он отдернул пальцы, словно невзначай коснувшись чего-то горячего.

– Неудачная мысль. Может, тебе лучше поспать? Завтра у нас трудный день.

– Не хочу думать о завтрашнем дне. И о сегодняшнем, и о вчерашнем. Я хочу жить здесь и сейчас.

– У нас было много таких «здесь и сейчас». Секс – самая распространенная, самая понятная реакция на смерть. – Джейк вновь принялся гладить ее волосы, надеясь, что она заснет. – Так мы доказываем себе, что мы живы.

– Мы живы. Я не хочу остаться одна. – Она говорила не только об этой ночи. – Я думала, что смогу, но нет… Я не хочу остаться одна.

– Ты не одна. – Он взял ее руку и поднес к губам. – Закрой глаза.

Вместо этого она поднялась, прижалась к нему всем телом и обвила руками его шею.

– Побудь со мной. – Она накрыла его рот своим и прошептала, не отрывая губ: – Прошу тебя, побудь со мной.

Джейк только теперь заметил, что она дрожит. От страха, от желания, от усталости. Он крепко обнял ее, уткнулся лицом в нежную ложбинку между плечом и шеей.

– Скажи, что я тебе нужен. Хоть раз скажи.

– Ты мне нужен. Дотронься до меня… как ты один умеешь. Никто так не может. Только ты.

– Я думал, все будет иначе. – Он опустил ее на узкую кровать, его губы скользнули по ее скуле. – Для нас обоих. Но теперь вижу, что по-другому не получится. Может, и не могло быть по-другому… Только так… Не думай ни о чем. – Он начал целовать ее виски и щеки. – Просто чувствуй.

– Я вся дрожу и не могу остановиться.

– Это ничего. – Джейк расстегнул на ней рубашку, осыпая поцелуями ее шею и плечи. Но когда она потянулась к нему, он отстранился, заставил ее опустить руки. – Нет, погоди. Закрой глаза. Нет, ты просто закрой глаза. Я сам все сделаю.

Колли прикрыла глаза. Уже одно это принесло ей облегчение. Темнота обволокла ее легким покрывалом, смягчила головную боль. Воздух приятно холодил обнаженную кожу, а загрубевшие от работы пальцы Джейка, снявшие с нее рубашку, были теплы. У нее напряглись мышцы живота, когда его пальцы расстегнули пуговицу на ее старых рабочих брюках.

Его губы легко коснулись ее тела, и она тихо застонала.

– Подними бедра, – велел он ей и стянул брюки вниз по ее ногам, стащил с нее сапоги и носки. А потом принялся растирать ей ноги.

Она застонала громче. Джейк нажал ребром ладони на свод стопы, следя за тем, как трепещут ее ресницы.

– Все еще срабатывает, да?

– О да. Я по-прежнему считаю, что первый настоящий оргазм начался со ступней.

– А мне нравятся твои ступни. Такие маленькие, изящные. – Он захватил зубами край стопы и вновь усмехнулся, когда она вздрогнула всем телом. – Такие чувствительные. Я уж не говорю о том, что выше. – Джейк прикусил слегка ее тонкую щиколотку, его губы скользнули вверх по ее ноге. – У меня просто слов не хватает, чтобы рассказать о твоих ногах. – Потом он вдруг прижался лицом к ее животу. – О боже, Колли, как пахнет твоя кожа! За тысячу миль от тебя я просыпался по ночам, вспоминая этот запах. Просыпался, тоскуя по тебе, – прошептал он и впился губами в ее рот.

«Каждый день, каждую ночь», – думал Джейк, упиваясь ароматом, окружавшим его со всех сторон. Этот аромат преследовал и дразнил его. Иногда он всеми силами души желал возненавидеть ее за это. И вот теперь она была здесь, она крепко обнимала его, ее рот жадно отвечал на его поцелуи. Это делало его слабым. Любовь к ней пронизывала его насквозь, он чувствовал себя беспомощным.

Он обхватил ладонью ее подбородок. Его губы смягчились, поцелуй стал нежным. Это заставило ее открыть глаза.

– Джейк!

– Ш-ш-ш… – Джейк прильнул губами к нежной ямочке на ее шее. – Не думай, – повторил он. – Чувствуй.

Когда его губы вернулись к ее губам в долгом и сладком поцелуе, ее тело под ним стало мягким, как воск.

«Конец войне», – подумал Джейк. Они оба раскрылись друг перед другом, как никогда раньше. Ее сердце гулко билось у самых его губ, дыхание превратилось в долгие, протяжные стоны. И все же нежное чувство к ней затмевало его желание.

«Он такой теплый», – подумала Колли. Он накатывался на нее волнами и уносил ее с собой туда, где не было ничего, кроме наслаждения. Это Джейк вел ее туда.

Она прошептала его имя, пока его губы, язык, руки скользили по всему ее телу, успокаивали и возбуждали. Когда их губы снова встретились, они встретились надолго, словно в мире не было ничего важнее этого поцелуя. И ее сердце растаяло.

Джейк сбросил рубашку, и Колли принялась жадно ощупывать его крепкий поджарый торс с развитыми мышцами. Его тело всегда волновало ее, а теперь еще ее согревала мысль о том, что это тело принадлежит ей одной.

Колли содрогнулась от наслаждения и просяще выдохнула:

– Джейк!

– Не торопись! – Он гладил ее медленными, плавными движениями, мучая и ее, и себя. – Слишком быстро – слишком просто.

Ему хотелось растянуть удовольствие. Насладиться ее запахом, дрожью, пробегавшей по ее телу, жаром, которым уже начала дышать ее кожа. Ему нужно было все это и многое еще.

Вот сейчас она здесь, она принадлежит ему, и это искупает долгие часы одиночества, проведенные без нее.

Он покрывал поцелуями ее шею, плечи, рот. Желание захлестнуло его. Когда они миновали первую вершину, сдавленный крик Колли отозвался у него в крови.

Теперь они не сводили друг с друга глаз. Он скользнул в нее, и они начали двигаться вместе. Вот ее глаза затуманились наслаждением и слезами. Их руки сплелись.

– Останься со мной, – прошептал он, целуя ее. – Останься со мной.

Сердце рвалось из ее груди. Неужели он не чувствует, как оно трепещет прямо в его руке? Неужели не видит все, что написано на ее лице с ослепшими от слез глазами? Она закрыла глаза, продолжая сжимать его руки. Она осталась с ним, как он просил. Она оставалась с ним и тогда, когда оба они устремлялись к вершинам, и тогда, когда, опустошенные и расслабленные, проваливались в пустоту. Они были вместе.