По праву рождения

Колли поковыряла упаковку пальцем.

– Надеюсь, это не живое?

– Я ни за что не отвечаю.

Отставив в сторону термос, Колли перенесла коробку на стол. Подарочная бумага с рисунком из воздушных шариков была сверху обвязана розовой ленточкой с огромным бантом. Колли сняла упаковку, открыла коробку и извлекла из-под кусочков пенопласта неглубокую емкость квадратной формы, но со скругленными углами, расписанную потеками синей, зеленой и желтой глазури.

– С ума сойти! Это… что это?

– Я же сказал: я ни за что не отвечаю.

– Пепельница? – предположила Рози.

– Слишком велика. – Боб заглянул ей через плечо. – Тарелка для супа?

– Мелковата. Да и форма не та. – Дори вытянула губы трубочкой. – Может, сервировочная тарелка?

– В нее можно класть засушенные лепестки, – внесла свой вклад Фрэнни. – Или что-то в этом роде.

Она убрала свой собственный термос от греха подальше, потому что все сгрудились вокруг стола, стараясь разглядеть диковинку.

– Собиратель пыли, – вынес свой вердикт Мэтт.

– Искусство, – глубокомысленно изрек Джейк, – никакого специального предназначения не несет.

– На том и порешим. – Колли перевернула изделие вверх дном. – Смотрите, здесь ее подпись. Я стала обладательницей одной из ранних работ Клары Гринбаум. Между прочим, довольно увесистая штука. И… очень интересная форма и цвет. Спасибо, Лео.

– Я тут ни при чем.

– Я позвоню художнице и лично ее поблагодарю. – Подойдя к прилавку, Колли бросила в свой термос несколько кубиков льда и завинтила крышку. – А теперь нам всем пора на работу.

– Как ты назовешь эту штуку, когда будешь благодарить Клару? – полюбопытствовал Джейк уже по дороге к машине.

– Поблагодарю ее за подарок.

– Отличная мысль.

Подходя к двери, Сюзанна нервно отерла вспотевшие ладони о брюки. Она ощущала беспокойный трепет в груди, в животе, какая-то часть ее души приказывала ей не открывать дверь, оставить ее наглухо запертой. Это был ее дом. А на женщине, стоявшей за дверью, в какой-то мере лежала ответственность за нанесенный этому дому ущерб.

Но Сюзанна, внутренне напрягшись, расправила плечи, вскинула голову и открыла дверь Вивиан Данбрук. Представшая перед ней женщина – безупречно одетая в явно сшитый на заказ жемчужно-серый костюм с удачно подобранными, неброскими украшениями и классические туфли-лодочки – поразила ее своим очарованием. Это была моментальная, чисто автоматическая женская реакция, но Сюзанна ничего не могла с собой поделать: она горько пожалела, что не переоделась после того, как Вивиан позвонила. Лучше бы она надела свой темно-синий костюм вместо спортивных черных брючек с белой блузкой.

Все-таки мода – великий уравнитель.

– Миссис Каллен? – Пальцы Вивиан судорожно стиснули ручку дамской сумочки. – Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Прошу вас, входите.

– Какое очаровательное место! – Вивиан вошла внутрь. – У вас изумительный сад.

– Это мое хобби. – С прямой спиной и невозмутимым лицом Сюзанна провела гостью в гостиную. – Прошу вас, садитесь. Могу я вам что-нибудь предложить?

– Нет, спасибо, не стоит беспокоиться. – Вивиан выбрала кресло и заставила себя опуститься в него медленно, хотя колени у нее подкашивались. – Я понимаю, вы, должно быть, очень заняты. Женщина в вашем положении…

– В моем положении?

– Я имею в виду ваш бизнес. Вы добились успеха. Нам очень нравится ваша выпечка, особенно моему мужу. Эллиот – сластена. Он тоже хочет познакомиться с вами и вашим мужем. Но я хотела сначала… Я надеялась, что мы сможем поговорить. Только вы и я.

«Я тоже сумею сохранить самообладание», – сказала себе Сюзанна. Она села, скрестила ноги, улыбнулась.

– Надолго вы к нам?

– Всего на пару дней. Мы хотели посмотреть раскопки. Колли нечасто случается работать так близко от дома, чтобы мы могли… Все это ужасно неловко.

– Неловко? – переспросила Сюзанна.

– Мне казалось, я знаю, что сказать и как. Я репетировала свою речь перед вами. Заперлась в ванной на целый час сегодня утром и упражнялась перед зеркалом. Как будто играла спектакль. Но… – Голос Вивиан запнулся от волнения. – Но теперь я не знаю, что и как вам сказать. Мне очень жаль? Какой смысл говорить вам, что мне очень жаль? Это ничего не изменит, не вернет того, что было у вас отнято. Да и могу ли я сожалеть? Сожалеть о том, что у меня есть Колли? Я не могу об этом сожалеть, не могу за это извиняться. Я даже вообразить не могу, что вам пришлось пережить.