По праву рождения (СИ)

— Так что, разыскать графа Толстого? — Прервала его размышление Мари. В эту минуту она знала, что он примет ее предложение о помощи, что он выберет меньшее из зол, то есть ее.

— Не надо графа. — Вздохнул он обреченно. Но тут вдруг, очевидно подумав о чем — то приятном, улыбнулся. — Ну, и как же мы будем добираться до посольства?

Графиня де Бофор по его довольному выражению лица, поняла, о чем он сейчас думал.

— На лошади разумеется. На моей.

Улыбка не сходила с лица князя.

— Не боитесь? Русского варвара.

Мари приблизилась к нему вплотную и, стерев кровь с рассеченной брови, слегка надавила на рану. Роман от неожиданности и боли поморщился.

— Не боюсь. А вы?

Он дотронулся до ее руки, прикасавшейся к его лицу.

— Как вы жестоки, Мари. Не знал. Женщина должна быть мягкой и нежной.

— Как ваша жена? — Усмехнулась Мари.

При упоминании Екатерины, Роман вздрогнул. Сейчас он не хотел думать о ней. И то, что графиня де Бофор говорила о его жене, было ему неприятно. Чувство вины перед Екатериной сильной волной захлестнула Романа. Он давно научился не думать о ней в такие моменты. Но до Мари не одна дама не смела, говорить с ним о княгине Романовой. А Мари, словно нарочно провоцировала его и пыталась выбить из колеи. Он прикрыл глаза, пытаясь привести свои чувства в порядок. Головная боль мешала сосредоточиться. Это разозлило его еще больше.

— Как моя жена, — проговорил он угрожающе мягко.

Мари уловила угрозу в его словах, но остановить себя уже не могла.

— Тогда вам стоит вернуться к вашей супруге.

— Конечно. Скоро так и будет. Но я, мадам, не хотел бы с вами говорить о моей жене.

— Отчего же не поговорить о хорошем человеке?

— Вы думаете сейчас для этого подходящее время? — Он прикоснулся губами к ее руке. Но в его прикосновении уже не было той нежности, с которой он совсем недавно дотрагивался до нее.

Мари снова стало холодно. В этот момент она пожалела, что заговорила с ним о княгине. Но это нелепое чувство быстро сменилось на чувство уязвленного самолюбия. Как он смел с ней так себя вести! Как смел, быть с ней таким холодным, после того как выказывал ей знаки внимания и интерес.

— А почему бы и нет. Прежде чем принять ваше предложение, я должна хоть что-то знать о вас.

— Я не понимаю, о каком предложении вы говорите.

— Как! А на балу у князя Талейрана. Вы хотели проводить меня домой. И не только. Или вы так сильно ударились, что забыли об этом?

Глаза Романа угрожающе сузились. Мари это видела, но остановить себя не могла.

— Так как!

— Наверно и, правда, ударился. Не понимаю, как я мог вам сделать такое предложение.

Роман наблюдал за ней. И произнеся эти слова, понял, что удар достиг цели.

Мари побледнела и ничего, не ответив, отвернулась от него. Она вдруг пожалела, что при падении он отделался только ушибами. Но, ужаснувшись подобных мыслей, снова повернулась к нему и, выдавив из себя улыбку, произнесла:

— Что ж не будем терять время. В лесу сейчас много народа и мы можем на них наткнуться. А мне кажется, что вы этого не хотите.

— Мари. — Он пожалела о своих словах почти сразу же, как произнес их. Но он не смог побороть себя и извиниться. В конце концов, она знала, что говорить о Екатерине не следует.

Роман запрыгну в седло, и подал графине руку. Она молча, ничего не сказав, приняла ее. Поездка, которая должна была оказаться не лишенной удовольствия, обернулась напряженной и молчаливой из-за упрямства и непреклонного характера обоих.

* * *