По праву сильнейшего (СИ)

Злость. Пожалуй, злости во мне сейчас было предостаточно, стоило лишь вспомнить потерянный вид старой некрасивой женщины и соотнести его с тем образом, который бережно хранился в воспоминаниях все это время. А во всем виноват он! Он, который сейчас так бережно поглаживает и несет какую-то ахинею о том, что все будет хорошо, что все наладится. Ни черта не наладится! Экспериментатор хренов! В тот момент была уверена, что именно Соболев довел несчастную женщину до такого состояния.

«Выбрала себе пару?», — язвительно поинтересовалась у волчицы. — «Видела, до чего довел нашу мать?»

Я не понимаю, что опять сделала. Но мне удалось перехватить силу самого альфы и потянуть.

— Ана! — такое восхитительно ласкающее слух, столько в этом восклицании чувств. Тут и восхищение, и удивление, и испуг. Это «Ана» сбило концентрацию, и я отпустила. — Как?

Но мне было плевать на вопросы Влада, как и на его желания. В голове крутилось лишь:

— Лучше злость, чем сопли!

И я укусила. Сначала за шею, потом выпустила когти и рванула на мужчине рубашку, оставляя кровавые полосы.

«Нет!», — где-то скулила на задворках сознания волчица. Эта весьма наглая особа не могла меня контролировать, именно я была главной. Отчего-то точно знала, что если бы хотела обернуться, то у меня бы это получилось без труда и без чьей-либо помощи. Но вместо этого я увидела перед собой такие манящие губы… и мне захотелось секса и крови. А дальше мое сознание поглотила темнота, уступая место чему-то необъяснимому…

Пришла в себя и обнаружила, что лежу на кожаном диване, а довольный Влад медленно зализывает кожу на предплечье.

— Все хорошо? — спросил он как-то слишком участливо. — Я уже начал волноваться, ты долго не приходила в себя.

Попробовала пошевелиться. Тело ломило и местами саднило. В воздухе витал ощутимый, смешанный запах секса и кровь. Секс и кровь. Вспомнила, что последние отчетливое воспоминание, последнее отчетливое желание… Секс и кровь.

Оторвала взгляд от довольного лица оборотня и медленно заскользила вниз. Шея, грудь… Ужас! Вот, что я испытала. Вся его одежда превратилась в лохмотья, которые непонятно как еще продолжали держаться на нем. И множество кровавых полос на груди, кокетливо выглядывающих через ошметки ткани. Аккуратно дотронулась до одной и потерла уже засохшую кровь. Облегченно выдохнула. Ничего. Возблагодарила сумасшедшую регенерацию альфы.

— Влад, — прошептала жалобно, — я…

— Ты неподобна, моя волчица, — с восхищением произнес Соболев. — Такого потрясающего секса у меня не было никогда.

«Такого потрясающего секса у меня не было никогда», — медленно произнесла про себя. Какого такого? Ну, не могу же я сказать мужчине, что ничего не помню? Что со мной такое?

«Ты знаешь, что с нами такое?»

«Я боюсь!»

«Чего?», — изумилась я.

«Не знаю. Но мне страшно!»

Ха! Мне вот тоже страшно! Наверное… Но то, какими восторженными взглядами одаривал меня этот мужчина того стоило. Наверное…

А потом я вспомнила про мать и попыталась сесть. Но оборотень удержал:

— Полежи спокойно, девочка моя, я еще не закончил. Совсем забыл, что у тебя замедленная регенерация, — мужчина снова склонился к моему предплечью и медленно провел по нему языком. Даже думать не хотелось, в каком состоянии находится мое тело, мне довольно было взглянуть на Влада.

«Ты что-нибудь помнишь?», — спросила я у своей второй половины.

«Да!», — расслышала в голосе смущение, смешанное с возмущением. Это что же такое было?

«Покажи!», — потребовала. И она показала. А мне оставалось лишь открывать рот в беззвучном потрясении, когда волчица продемонстрировала свои воспоминания. Я или, вернее сказать, мое тело вытворяло такое… такое… в общем, я словно с цепи сорвалась. Во мне не осталось ничего человеческого, одна животная похоть. Теперь понятно хоть, отчего Влад пришел в бешеный восторг. Животный секс в человеческой форме.

— Значит, тебе понравилось, — задумчиво протянула я, но тут же сменила тему. Когда способность мыслить вернулась ко мне, решила не делать предварительных поспешных выводов, прежде не задав несколько вопросов:

— Влад, почему моя мать в таком состоянии?

— Ты о чем? — явно не понял мужчина. — О ней хорошо заботятся. Ухаживают.

— Возможно. Но почему она вся седая? Почему она выглядит, словно ей глубоко за семьдесят?

— Поседела она в тот момент, когда вколола себе ту дрянь. Прямо у меня на глазах. Это было страшно, малышка. А насчет остального, понятия не имею. Последний раз я видел твою мать лет десять назад. Если хочешь, чуть позже, можешь побеседовать с ее врачом.

Альфа был так спокоен, не похоже, что врал. Это заставило меня задуматься.

— Ты говорил, что ставил над ней опыты. Что ты делал с…

— Я не ставил над ней опыты, — резко оборвал меня оборотень. — Не извращай мои слова. Я не монстр, Ана, и не маньяк.

— Ты просто животное! — вырвалось у меня, стоило лишь вспомнить подробности нашей близости. А Влад рассмеялся:

— Не больше, чем ты, девочка моя!

Стало стыдно.

— Влад, а тебя ничего не смущает в моем поведении?