По праву вражды и истинности

Между ними завязался спор, а я, проронив «простите», проскользнула между ними и скрылась в длинном коридоре.

Быстро нашла лестницу, чтобы спуститься на первый этаж и оказалась в общем зале, но еще будучи в коридоре, резко замерла.

Почувствовала Хариса и, обернувшись, наткнулась на него взглядом.

Тайлер шел мне навстречу. Все такой же каменный и в серых, потемневших глазах не разобрать ни одной эмоции. Но вот его ауру я ощущала отлично. И не думала, что она может давить с такой силой. Так, что мне даже дышать стало трудно и в какой-то момент мне показалось, что стены начали дрожать.

Но я остановилась и, когда расстояния между нами стало намного меньше, произнесла:

— Это ведь ты сделал, — я не спрашивала. Утверждала.

Я ждала ответа, но его не получила. Харис даже не посмотрел на меня, но, когда мы поравнялись, его ладонь легла на мою талию и пальцы сжали платье. Буквально на мгновение. После этого Тайлер меня отпустил и пошел дальше.

А я так и осталась стоять обескураженная. Совершенно не понимающая, что происходит. Даже собиралась побежать за ним, но не смогла. В коридор вошло несколько мужчин и женщин, а при них я этого сделать не могла.

***

Несколько дней я провела, так, словно меня опустили в озеро, состоящее из кипящей воды, но при этом испытывая дикое предвкушение того, что случится дальше.

Официальные СМИ не давали никакой информации помимо того, что Шейлу Харис взяли под следствие и ведутся допросы.

Говорили об этом сухо и по делу, но ни разу не отрицали её вины.

В социальных сетях началась полнейшая вакханалия после того, как видео, которое воспроизводилось на экране три дня назад, прошло очередную проверку и оказалось, без всяких сомнений, достоверным.

Многие писали гневные посты и устраивали митинги под заданиями правительства в разных городах.

Весь этот ужасный кипишь можно было понять. Как люди могут чувствовать себя спокойно, в то время, как девушка, настолько близко приближенная к власти, являющаяся омегой года, блистающая каждый день на экранах, на деле оказалась самой настоящей убийцей.

Я же, всякий раз листая новости, задумывалась о том, что это и был ад Шейлы. Она всегда работала на публику. Все, что угодно, лишь бы быть лучше всех. Во всяком случае, хотя бы казаться таковой. Теперь же жизнь Шейлы повернула в другую сторону. Ровно противоположную. Но, естественно, мне не было ее жаль. Пусть глотнет последствий и своих грязных, разбитых целей.

Отношение территории Олсенов к Харисам стало еще более несносным.

Все чаще в сводках новостей можно было прочесть о потасовках, которые случались, стоило им столкнуться на нейтральной территории. Люди из наших территорий забивали друг друга едва не до смерти.

Мы устраивали несколько встреч с горожанами, чтобы урегулировать этот вопрос, но они были под большим воздействием от открывшейся правды и мои слова не несли успокаивающего эффекта, на который я рассчитывала.

Из-за всей этой ситуации, они начали понимать, что я исчезла и, якобы потеряла память, именно после попытки Шейлы меня убить. Это вызывало с их стороны еще более пламенную ненависть к Харисам.

Своего апогея ситуация достигла на четвертый день.

Тайлер не писал мне и никак не выходил на связь эти дни.

Я не хотела об этом думать, но сердце останавливалось в груди, стоило только подумать о том, чем это все может для него обернуться.

Но вместе с тем, я прекрасно осознавала всю мощь и непоколебимость Хариса

Если он когда-то смог похитить меня с территории, полностью запретной для него, практически ценой своей жизни, то и свою безопасность он, несомненно, сможет обеспечить.

Утром я вновь включила новости. Наперед зная, что там будет очередное перемывание ситуации с разных сторон и взглядов.

Но вместо этого диктор начал говорить другое:

— Сегодня Шейла Вонг полностью признала свою вину в совершенном убийстве Мелани Вер и в покушении на убийство Дженис Олсен. Ее переводят в изолятор, в котором она будет обязана провести время до самого суда. Он назначен на начало следующей недели. Точное место и дата не разглашаются, для избежания митингов и протестов под зданием суда, — он говорил размеренно и четко в то время, как на коротком видео с места событий я увидела саму Шейлу, которую ведут под конвоем в бус.

Видимо, местные как-то прознали об этом. Я видела разъяренную толпу, которая бросалась в Вонг яйцами и ошметками протухшей еды.

Даже через экран я будто ощутила кислый запах в носу, когда увидела, как по лицу Шейлы разлилась странная зеленая жижа, а на её кофте отпечатался мокрый красный след от прилетевшего тухлого помидора.

В камеру она не посмотрела ни разу, но я видела, что на её губах застыл какой-то оскал. И нездоровый блеск в глазах.

По ней было видно, что она ни капли ни о чем не жалеет, и я почему-то совершенно не сомневалась, что при возможности Вонг совершила бы все эти преступления снова.

Я не сразу осознала, что диктор назвал Шейлу по её родовой фамилии. И когда понимание пронзило острыми иглами, ощутила непреодолимое желание, чтобы он объяснил свои слова.