По праву вражды и истинности

Тайлер гладил мою спину и волосы, пытался рассказывать что-то спокойным голосом, чтобы отвлечь от плохого самочувствия ровно до того момента, пока мне не удалось заснуть.

Рядом с ним становилось намного легче, будто он перенимал у меня ужасное состояние.

***

Утром меня разбудило солнце, которое пробилось через не до конца зашторенную щель.

Тайлер еще спал, крепко прижимая меня к себе. Его ладонь лежала на моем обнаженном животе, и я ощущала жар от этого касания.

Сердце моментально ускорилось в груди и внутри разлилось тепло, заполняющее тело и сознание до краев.

Я не знала, сколько пролежала так, наслаждаясь его объятиями и рассматривая каждую черту его сонного лица. Даже во сне оно казалось серьезным.

Лишь спустя длительное время я решилась на то, чтобы выбраться из его объятий и пойти в душ.

Настроила напор на прохладные струи и долго ими наслаждалась, в деталях вспоминая весь вчерашний день и каждую фразу, сказанную Тайлером.

Мне до сих пор не верилось, что мы теперь полностью вместе. Но это было то решение, о котором я ни капли не жалела.

Выйдя из душа я замоталась в полотенце и вернулась обратно в комнату.

Харис уже не спал. Сидел на кровати и смотрел новости.

Первым делом я окинула взглядом его оголенный торс, отчего щеки залило жаром.

Не сразу, но подметила, что Тайлер ощутимо напряжен. Даже атмосфера в номере была такая, словно натянутая струна, готовая вот вот треснуть.

Лишь когда я услышала голос журналиста, что донесся из телевизора, поняла в чем дело.

— Разве заседание суда не на следующей неделе? — перевела взгляд с экрана на Тайлера.

— Они специально дали неверную информацию, чтобы не позволить людям начать забастовку под судом.

Я села рядом с Тайлером на кровати и перевела взгляд на экран.

Вздрогнула от неожиданности, когда Харис взял мою ладонь в свою и переплел наши пальцы. В ответ я сжала его руку крепче.

Заседание, вероятнее всего, уже подходило к концу.

Как и предполагалось, зал был пуст. Заседание являлось закрытым. Даже родителей Шейлы на него не пустили.

Она выглядела максимально разбитой. Уже теперь было видно, что она потеряла любую надежду на неожиданное спасение. Выглядела очень бледной, а взгляд был пустым.

Мне не стало её жаль. Ни капли. Казалось, что прямо сейчас я просто не ощущаю абсолютно никаких эмоций. Ни грусти, ни радость.

Она заслуживала всего, что с ней сейчас происходит и не заслуживала на сострадание.

Вонг совершила два безжалостных убийства. И при этом до самого конца не признала своих ошибок, обвиняя всех остальных вокруг себя в собственных грехах.

— Шейла Вонг приговаривается к пожизненному заключению в закрытой тюрьме Клюрсберга, — громко проговорил судья и стукнул своим молотком.

От этого звука все внутри сотряслось и я даже вздрогнула.

Тайлер поднес руку к своим губам и поцеловал тыльную сторону, будто дал понять, что он здесь. Рядом со мной.

После оглашения приговора камеру вновь перевели на Шейлу. С её глаз текли слезы и было очевидно, что сейчас её сломали полностью.

Раз и навсегда.

Буквально точно так же, как своими убийствами она сломала моих близких, и родителей Мелани, которая, к сожалению, лишена возможности, как я, вернуться к жизни.

— Тебе жаль её? — спросила у Тайлера, испытывая волнение от этого вопроса.

— Нет. Она сама привела себя в эту точку, — отстраненно проговорил Тайлер.

Он поцеловал меня в макушку, и встав и приоткрыв балконную дверь, закурил сигарету. — Мне жаль, что я не сдержал свое обещание перед её братом и не смог уберечь ее от таких поступков.

— Ты любил её? — задала вопрос, который очень сильно волновал меня всегда. — Глупо, но меня это тревожит даже сейчас, когда я прекрасно понимаю, что ты мой. В моей голове все равно не укладывается то, что Вонг была для тебя слишком важна.

— Я дружил с её братом с пеленок, Дженис, — будто нехотя, но, нахмурившись, Тайлер все-таки заговорил на эту тему. — Я уже говорил, что на территории Харисов ко мне всегда относились, как к потенциальному врагу и пытались уничтожить. Керо был моим единственным другом. Когда родилась Шейла и, соответственно, подросла, мы вдвоем заботились о ней, как о сестре. В детстве и подростковом возрасте её сердце было совсем слабое. Она могла несколько месяцев в год проводить в больнице.

Я сидела, внимательно слушая Тайлера и глубоко вдыхая. Воздуха в легких не хватало. Я понимала, что задела максимально сложную и болезненную для него тему.

— Когда Керо умер, у нас с Шейлой не осталось никого. Нам двоим была необходима поддержка и только мы могли предоставить её друг другу. Наши отношения с Шейлой начались уже после того, как ты брызнула мне в глаза из баллончика. Тогда рядом со мной снова же была только она. Любил ли я её? Нет. Просто так было привычно и понятно. Как и наш с ней брак. Я так считал до того, когда я узнал в тебе Луну и вспомнил, что значит, по-настоящему кого-то любить.

— Прости, что спросила, — я поджала губы и ощутила, как сердце сжимается в груди. — Я понимаю, что тебе сейчас тяжело.