По праву зверя

Я обернулся:

— Жена.

26

* * *

Я не понимала ни слова. Ноги тряслись все сильнее, и если бы не хватка Блейка на плече, давно бы рухнула. Земля уходила из-под ног, мне казалось, что то и дело проваливаюсь в мягкую жижу. Приходилось переступать с ноги на ногу, чтобы отвлечься. Когда впереди зажегся свет и обозначились открытые двери какой-то пристройки, я готова была выть от счастья, что скоро можно будет просто упасть на более или менее плоскую поверхность. Блейк будто чувствовал мое состояние и не выпускал из рук, прижимая к себе, пока говорил со стариком. Я благоразумно молчала, и только когда за нами закрылись крашеные в ярко-голубой деревянные двери, осмотрелась:

— Тут безопасно? — не узнала собственный голос.

— Да.

Блейк вдруг подхватил меня на руки. С плеча соскользнул рюкзак, но он не дал ему упасть и понес вместе со мной в комнату. Я удивленно вцепилась в его плечи, но, кажется, мы оба слишком устали, и Блейк подтверждал это каждым взглядом. Сурово осмотрелся, осторожно опустил меня на кровать и принялся выпутывать из кокона ткани.

— Хочешь в душ?

— Да.

Здесь пахло какой-то сладковатой сыростью и ветхостью, но было на удивление чисто. Я было принялась расстегивать комбез, но под его пристальным взглядом замялась. Смелости не хватало доводить начатое до конца, будь то раздевание или противостояние с ним. Он заметил мою нерешительность, поднялся и направился в коридор за своим рюкзаком. Пока рылся в нем, я воспользовалась моментом и сбежала в маленькую душевую. Когда стояла там под струями воды, слышала, что в пристройку кто-то постучал, потом послышался разговор…

Было любопытно, откуда Зверь знал местный язык, и не только. Он знал, что ночлег надо искать где-то здесь, знал пути, по которым шел… Это восхищало против воли.

Когда я вышла, в комнате витал запах еды, а Блейк стоял возле окна. На меня не обернулся, но я откуда-то знала — все его внимание сейчас сконцентрировано на мне.

— Я тебя снова подвела… — констатировала тихо.

— Садись и ешь, — приказал холодно.

И я не стала перечить, выполняя его приказ как можно старательней. Мне хотелось, чтобы сейчас ничто не взорвалось между нами, потому что… ему и правда было на что тратить силы. Теперь я осознавала это как никогда.

— А ты? — уселась я на кровать перед металлическим подносом.

— А ты будешь со мной есть? — прозвучало укоризненно.

— Я буду с тобой есть, — выдавила.

— Заслужил? — продолжал язвить он.

— Блейк, давай не будем, — подняла на него глаза. — Прости, пожалуйста. Я была не права.

В его взгляде мелькнуло удивление, но лишь ненадолго, сменившись какой-то холодной яростью:

— Не своди меня с ума, — прорычал он. — Ненавидишь — ненавидь. Я дам еще поводов, не сомневайся…

— Перестань, пожалуйста, — съежилась я, обхватывая себя руками. В горле встала комом обида, сменившаяся диким страхом одиночества. Я осознала, что тянусь к Зверю как к единственному источнику тепла здесь, а он отталкивает и рычит. — Я попросила прощения! — Мне и правда теперь было жаль, что не пошла ему навстречу. Но теперь, когда реальность крутанулась перед глазами до неузнаваемости, я готова была сделать что угодно, лишь бы чувствовать, что не одна. — Мне страшно…

— Не смей это делать, — угрожающе процедил он, медленно приближаясь.

Кровь в жилах застыла от страха.

— Что? — выдавила хрипло.

Он склонился надо мной, прожигая ненавидящим взглядом:

— Плакать.

В эту секунду по щеке скользнула предательская крупная слеза и, не задержавшись на подбородке, сорвалась вниз. Блейк проследил за ней, а когда поднял на меня глаза, сердце пропустило удар. Время остановилось, выстужая пространство между нами, превращая его в стекло… ни вдохнуть, ни моргнуть было невозможно. Зверь только сцепил зубы, шумно втянул воздух и, развернувшись, вышел из пристройки.

Контрасты в его поведении не давали расслабиться. То он тащил меня на себе, заботливо ограждая ото всех, но стоило остаться наедине — готов был перегрызть горло. Я чувствовала его злость, может, даже ненависть. Пожалуй, не нужна ему такая обуза в моем лице, хоть он когда-то и обещал мне жизнь. Что именно ему мешало меня бросить? Сила, что даю? Если так, то ему и правда нет смысла со мной церемониться.

Кусок снова не лез в горло, но мне не хотелось давать поводов для новой вспышки его гнева, я устала. Еда оказалась непривычной. Пряной, обжигающей и будоражащей аппетит. Даже не захочешь чувствовать вкус — почувствуешь. Как со Зверем: не захочешь — заставит захотеть.

Блейк вернулся, когда я стояла у маленького окна, выходящего в сад. За ним ровным счетом ничего было не разобрать из-за густых зарослей какого-то кустарника, но я и не всматривалась — ждала. А он приблизился сзади, и между лопаток обожгло от касания горячей ладони. Блейк отвел волосы в сторону, оголяя спину, и склонился к шее. Его отчаяние затанцевало на кончике нервов, даже показалось — он сожалеет, но я боялась шевельнуться…

— Я не сделаю больно, — хрипло выдохнул в затылок.

На языке ожило сопротивление, но я проглотила слова, затолкала несогласие поглубже, да оно и не сопротивлялось.

— Обними, пожалуйста…

27