По прозвищю "Царь"

В «Сельте» многие тогда говорили: «Все проблемы с судьями у нас из-за этих русских». Мы были едва ли не единственными в команде, кто, не стесняясь, говорил в прессе о том, что нас «убивают» арбитры. Судьям это не нравилось. И некоторые устраивали на нас с Карпом самую настоящую охоту. Порой давали желтые и даже красные карточки абсолютно ни за что. При том что я был капитаном команды, а значит, мог осуществлять определенные представительские функции. Вспоминаю один случай. Сезон 1999/2000. Матч с «Алавесом». Готовлюсь пробить штрафной. Разбегаюсь, и тут кто-то из соперников раньше времени выскакивает из «стенки». Останавливаюсь. Поворачиваюсь к арбитру, хочу попросить, чтобы он дал мне нормально пробить. А вместо этого судья мигом вытаскивает желтую карточку и предъявляет ее мне. Я говорю ему всего два слова:

— За что?

Повторюсь, при всем этом я капитан «Сельты». А в ответ он моментально лезет в карман за красной карточкой. И как это воспринимать?

Иной раз перед матчами к нам специально подходил человек из команды и говорил:

— Будьте осторожны. Этот судья использует любой повод, чтобы дать кому-то из вас карточку.

Например, такой эпизод. Игровой момент, падаем вместе с соперником. Встаю, а судья уже заранее бежит ко мне с карточкой. Я даже не смотрю на него, специально отворачиваюсь, потому что иногда мне показывали карточки только за то, что я смотрел на судей. А он уже заранее решил, что даст карточку.

Еще пример. Встречаемся в Сантандере с «Расингом». Подаем угловой. Я стою перед вратарем соперника. Судья Эскинас Торрес останавливает игру, подбегает ко мне и говорит:

— Ты не можешь здесь стоять. Уходи, Я всего лишь спрашиваю в ответ:

— Почему?

Действительно, было интересно: почему я не мог там стоять? Что это за новое правило? Я же не фолил в штрафной, руками никого не трогал. И тут судья моментально достает из кармашка красную карточку (желтую он дал мне незадолго до этого, когда я оспаривал гол в наши ворота, забитый из явного офсайда).

Через пару секунд он удалит и еще одного нашего игрока — защитника Бериццо, который прибежит за меня заступаться. Тот, не выдержав, назовет Торреса сначала «идиотом», а потом «ослом» — и получит за это сначала одну карточку, а потом вторую.

А в отношении меня судья после матча напишет в рапорте: мол, Мостовой что-то ответил ему в грубой форме. Слава Богу, весь этот момент снимала камера из-за ворот. Его потом отдельно показывали по телевидению. И даже были слышны именно те слова, что я сказал судье. В итоге с меня сняли дисквалификацию, а арбитра наказали. Это вообще был первый случай в Испании, когда судью дисквалифицировали таким образом. Хотя, надо отдать должное Эскинасу Торресу, он потом извинился передо мной в эфире одной радиопередачи, признав, что принял неправильное решение.

Ни за что ни про что порой доставалось от арбитров и Карпу. Процентов семьдесят карточек мы получали абсолютно необоснованно. Так сказать, по традиции. Такие вот русские друзья-товарищи. Везде вместе.

На самом деле мы, конечно же, старались держаться друг друга, В гостинице нас всегда селили в одном номере, а затем стали еще и соседями по дому — жили в одном подъезде. Вместе проводили Новый год. Правда, Новый год в Испании — это нечто специфическое, без снега, без елки, без Снегурочки, без поздравлений президента.

…После приснопамятной ничьей в матче с Украиной Карп вернулся в Виго абсолютно убитым, чуть ли не со слезами на глазах. Он даже пропустил ближайший по календарю матч за «Сельту» — потому что психологически оказался не готов играть. Целую неделю он не мог прийти в себя. Я тоже сильно расстроился, но, в отличие от него, я не выступал в последних матчах за сборную. Карп же, напротив, был лучшим в том отборочном цикле, забив несколько важнейших мячей — Франции, Исландии и Украине. Для него эта ничья стала настоящей катастрофой. Было ощущение, будто у него произошло горе в семье. Нет, я не пытался его подбодрить или утешить. Это не в моих принципах — я не люблю лезть людям в душу, навязывать советы или убеждать в чем-то. И мне не нравится, когда кто-то пытается подобным образом воздействовать на меня. У каждого человека своя жизнь, каждый должен выходить из сложных ситуаций так, как он считает нужным. Меня так воспитывали. Поэтому в любых похожих ситуациях я считаю лучшим промолчать, чем навязывать свое видение проблемы. Я знаю: одно любое неправильно сказанное слово — и ты можешь обидеть человека, пусть он даже будет понимать, что ты хочешь ему помочь. В кругу друзей меня из-за этого порой называли молчуном.

Когда в 1999 году у меня возникли некоторые проблемы в сборной России, Валерка тоже не стал брать на себя роль посредника между мной и Романцевым. Я этого и не просил. Все мы взрослые люди и в таких вещах должны разбираться сами.