По прозвищу Адмирал

Оторвав стебель нужной травы, я размял её сперва, чтобы сок пустить, и стал втирать в подошвы. Пока занимался этим, раздумывал. Ночью я бодрствовал, шум если и был, то только от судовых двигателей, а вот авиации этой ночью я не слышал. Ведь наверняка сбили их ночью. Вопрос, какой ночью и что те тут делали. Правда, могли и днём в землю вогнать, как раз сегодня, когда я отсыпался после тяжёлого ночного перехода. Могли? Да могли, могли. Вот только не летали союзнички днём, знали, что для них это смертельно опасно. С другой стороны, та куртка на одном из летунов показывала, что наверху очень холодно. Ну, в это я поверю, и вполне возможно, что эти высотники летали на недоступной для немецких истребителей-перехватчиков высоте. Но ведь как-то их сбили, возможно, тяжёлой зенитной артиллерией. Факт в том, что англичане здесь, на земле, и на них идёт облава. Против этого я ничего не имею, пусть тоже хлебнут баланды в концлагерях для военнопленных, однако немцы мне мешали. Значит, нужно сделать так, чтобы они быстро нашли летунов, повязали их и, свернувшись, отбыли по местам базирования. Я, конечно, лодку хорошо спрятал, но при такой облаве да с собаками могут и найти.

Только я отбежал, как разгорелась стрельба. Недолгая, шесть раз бухнули немецкие карабины, дважды короткими очередями протрещал автомат, и всё стихло. Пистолетных выстрелов я не слышал, видимо, англичане не стали оказывать сопротивления. Сейчас сбегаю посмотрю, как их вяжут и куда ведут, потом пробегусь до лодки, проверю сохранность, и снова на Щецин. Вот только из-за этой облавы появлюсь я там ближе к полуночи.

К счастью, при облаве моя шлюпка осталась не замеченной. Лётчиков английских взяли, их четверо оказалось, а не трое, как я видел, под конвоем к дороге повели, но судя по тому, что облава не закончилась, есть ещё летуны, и их ищут. Хм, а ведь я так под англичан могу сработать в случае нужды. Уничтожу пост, например, мне пулемёт бы пригодился, а подумают на них. Это идея.

Чуть высунувшись из-за ветвей, я взглядом проводил спины солдат. Тут вплотную к реке подходил лес. К счастью, как я и думал, шлюпку не заметили, слишком хорошо она была мной замаскирована. И в это время один из солдат резко обернулся, видимо, почувствовал мой взгляд. Я сам такой, чуйка развита — будь здоров. Я отвёл глаза: нельзя так пристально рассматривать противника, тут я ошибку допустил. Передёрнув плечами и немного постояв, солдат побежал нагонять своих. Вот так-то. Хм, кстати, на себе я тоже чувствовал чужой взгляд. Со спины. Вот только за спиной у меня была пустая река и дальний противоположный берег. Странно, вроде раньше чуйка меня ни разу не подводила. Откуда тут присутствие чужого взгляда?

Подождав ещё немного, я покинул укрытие и, сделав полукруг по лесу, полный круг река не давала, осмотрелся: немцы ушли. Я поправил маскировку на шлюпке, делая её более идеальной, и рванул к Щецину. В этот раз мне никто в лесу не повстречался, и я благополучно добрался до окраины города. Как и думал, к наступлению темноты едва успел. Стоянку частных яхт и разных прогулочных судов охраняли хорошо. На мой взгляд, даже слишком. В охране было трое, сразу видно — фронтовики-ветераны. Причём калеченые. У одного ноги не было, у другого — руки, а третий контуженный: прежде, чем, заикаясь, что-то сказать, долго тряс головой. Вооружены обычными армейскими карабинами «маузер». Тот, что без ноги, сидел у небольшой сторожки у края пристани, двое других иногда ходили проверяли подотчётное имущество. Ответственные какие!

До этой стоянки я добрался вплавь, по берегу не дошёл бы, обнаружили бы, народу хватало, да и военных тоже, офицеров особенно, видимо, тут какая-то часть стояла или штаб. А поступил я просто: нашёл на берегу высохшую корягу с торчащими в разные стороны ветвями. Столкнув её в воду, всё с себя нацепил на неё и стал толкать, подгребая. Во умора, коряга против течения плывёт. К счастью, это не привлекло внимания, уже стемнело, реку плохо было видно, так что, хорошо поработав руками и ногами, я добрался до стоянок, сразу прикидывая, что брать, что из наличного мне подходит. Первое: судно не должно иметь водоизмещение больше тридцати тонн, это максимум. Второе: оно должно быть морским, подходящим для Балтики. Третье: скоростным с небольшой осадкой, от полумера до метра. Но мера эта — снова тот максимум, черту которого переходить я не хочу, а на скорости осадка меньше становится, и, как бронекатера в эту войну, я смогу проскочить на максимальной скорости над минами, не потревожив их. План такой был. Вот под это и нужно выбирать катер.