По прозвищу Китаец

Китаец немного опешил. На Наталье Станиславовне было весьма интересное платьице, сильно открывавшее грудь возле подмышек и представлявшее собой два небольших кусочка светло-пепельной материи, соединенных друг с другом при помощи нескольких тонюсеньких лямочек и веревочек. Но откровенно обнаженные участки тела были все же стыдливо прикрыты бледно-голубыми капроновыми вставками. Наряд смотрелся крайне интригующе и эротично, так что Китаец не мог не улыбнуться желанию хозяйки соблазнить его. Украшения отсутствовали. Да и зачем они, когда у тебя такая изящная фигурка и такое откровенное платье, напоминавшее Китайцу сильно ушитый с боков школьный передник.

– Прошу, – она посторонилась, пропуская Китайца в квартиру.

Прихожей как таковой не было. Китаец очутился в просторной, облицованной квадратными белыми панелями комнате. Паркетный пол был застелен абрикосового цвета ковром, обитые серо-белым гобеленом диваны с изогнутыми спинками приглашали к неспешной беседе у камина. Обстановка поражала отменным вкусом и лоском. На стенах висели картины, причем неплохие. Это были уже не русские пейзажи, выглядевшие как лубочные картинки, а выверенные цветовые решения определенных художественных задач. Выполненные в манере импрессионистов и постимпрессионистов виды южных городов соседствовали с авангардными полотнами. На невысоких стеллажах расположились дорогие безделушки и книги, а на шикарном столе из темного дерева в бронзовых подсвечниках стояли две свечи и… ужин на двоих – вино, легкие закуски и фрукты.

Квартира была двухъярусной. Китаец поднял голову и увидел металлические перила и часть верхнего этажа.

– Там кабинет и спальня, – любезным тоном произнесла Наталья Станиславовна.

– Мило, – Китаец вручил немного смущенной Наталье Станиславовне цветы и, подойдя к сервированному столу, достал из пакета бутылку вина.

– Чудесные розы. – Наталья Станиславовна поставила цветы в изящную керамическую вазу.

После небольшой экскурсии по дому Китаец и хозяйка сели к столу.

– Я бы выпил чего-нибудь покрепче, – сказал Китаец, рассматривая этикетку на бутылке.

– Есть «Бакарди», – улыбнулась Наталья Станиславовна.

– Прекрасно.

Наталья Станиславовна поднялась с кресла и прошла на кухню. Вскоре она появилась с бутылкой «Бакарди» и вазочкой, где лежал наколотый ровными кубиками лед. Налив даме вина, а себе – рому, Китаец приподнял стакан и провозгласил тост:

– За наше совместное предприятие!

Наталья Станиславовна немного нахмурилась. Конечно, она думала, что он скажет что-то типа: «За вас!» или «За нас!». Китаец уловил перемену в ее лице и произнес с лукавой улыбкой:

– Это только первый тост.

После нескольких порций «Бакарди» и «Берна» глаза обоих потеплели. А когда Наталья Станиславовна встала, чтобы включить музыку, Китаец понял, что разговорами и танцами не обойдется. Хрупкая стройность и маленькая упругая грудь Натальи волновали его. Так же, впрочем, как и ее молочно-белая кожа, которая соблазнительно просвечивала сквозь голубой капрон. Их первый и последний «вальс» закончился смелыми объятиями с долгими глубокими поцелуями. Наконец рука Китайца скользнула вверх по Натальиному бедру и задержалась на ее ягодицах. Она не сопротивлялась. Китаец легко подхватил ее на руки и понес на второй этаж.

Глава 7

Уже лежа на широкой кровати, он предпринял разговор, из-за которого, собственно, и пришел. Но поначалу Наталья только сонливо бормотала что-то, словно бредила. Китаец пробовал ее расшевелить, но она неудержимо проваливалась в забытье. Тогда он тоже прикрыл веки. Прошел целый час, прежде чем он снова предпринял попытку вернуть Наталью к бодрому состоянию. Она зевнула, потянулась и посмотрела на него так, будто видела впервые.

– Господи, ну что ты такой неугомонный! – снисходительным тоном произнесла она и повернулась на другой бок.

Через минуту Китаец услышал ровное дыхание спящего человека. Тогда он осторожно потянул Наталью за плечо, перевернул ее на спину и немного сполз. Он принялся водить языком по ее плоскому животу, спускаясь все ниже. Сначала Наталья не подавала признаков жизни, потом издала что-то похожее на полузевок-полувздох и принялась постанывать. Китаец уткнулся лицом в ее лоно. Его ласки становились все настойчивее, смелее. Вскоре он почувствовал, как его вытянутых вдоль тела Натальи рук коснулись ее горячие пальцы. Она привстала и погрузила их в его волосы, больно дернула. Потом снова откинулась на подушки и начала извиваться. Ее тело вибрировало и напрягалось от возбуждения. Из груди вырывалось глухое клокотание. Казалось, она задыхается или смеется до колик и готова рухнуть в истерику. Стоны приобрели сладострастную протяжность.