… по прозвищу Кобра

Взбесившуюся тётку отодрали от полуживого причтика, посадили под замок и пошли на фабрику. Только не на работу, а жечь, громить и убивать проклятых колдунов Бести в их усадьбе, что рядом с фабрикой. Колы, топоры, вилы, пращи, камни, факелы, иконы — вот обычный набор средств для борьбы с колдунами. С этим и пошли. Толпой, около трехсот прихожан — фабричные работники и их семьи — мужчины, женщины, дети. И с ними ещё сотня горожан, тоже жаждущих смерти проклятым колдунам, справедливости, отмщения и просто зрелищ.

Люди идут медленно, плотными рядами, поют псалмы, читают молитвы, но идут. Впереди яростный и одухотворённый причтик Куй с киновиарским посохом в руках. Он тоже поёт и читает молитвы, периодически оборачиваясь на толпу. Не разбежались бы…

Об всём этом нам сообщает знакомый мальчишка, вихрем примчавшийся на фабрику из города. Он же прикидывает и время прихода толпы:

— Ползут как черепахи, но, за час-полтора доберутся…

В это время мы мужской частью рода в полном составе, т. е. вчетвером, проверяли фабричный геохор конверсии багасс (участок обезвреживания отходов. проф. Арх.) производства «убей-порошка». Дело в том, что в глубокой теории существует минимальная вероятность, что необезвреженные жидкие смывки, содержащие «убей-порошок» (хлорсодержащие, проф.Арх.) попав в окружающую среду, в пятом поколении могут привести к нежелательным мутациям живых организмов — людей и животных. А с применением магии сделать из мутанта злобного монстра, убивающего людей, раз плюнуть… Так, может быть всё из-за этого?

Но нет, всё нормально и надёжно работает. В бочки, вставленные друг в друга во избежание проливов, рабочие в специальных защитных робах осторожно заливают жидкие смывки и от души сыплют в наш «волшебный» нейтрализатор яда (обычная сода, проф. Арх.). Сколько смывок, столько и порошка. В такой пропорции. Всё тщательно перемешивают деревянными вёслами, при этом нагревая на кострах. Дожидаются выпадения осадка безвредной соли (абсорбция, дехлорирование, хлороподавление. проф. Арх.) и только потом, десятикратно разбавив эту воду чистой водой из пруда, сливают получившееся в большие ямы с древесным углём (адсорбция, проф. Арх.), а уже оттуда на рельеф. А высохшую соль закидывают обратно в корзины с сырьём — каменной солью.

Мгновенно поняв, что нас идут убивать, громить и жечь почти четыреста религиозных фанатиков под водительством его абыза-врадника причтика Куя, мой дед Сим всё берёт в свои руки.

Ворота усадьбы, которые сроду стояли нараспашку, теперь наглухо закрывают на кованые засовы, усиленные магией. На всех окнах дома опускают так же усиленные магией металлические ставни из горизонтальных полос, а я и не знал, что они там есть…

Откуда-то приносят три перевязи с боевыми мечами и три небольших круглых щита, а я и не знал, что в доме есть оружие… А на самих магах уже надеты удобные кольчуги, широкие кожаные ремни с кинжалами в ножнах и блестящие шлемы на голове. Да, ещё сапоги и перчатки с железными шипами, сразу видно, что они тоже не игрушечные. И от всего этого явственно несёт магией. А дедов посох, он почему-то стал светиться.

Мне приходилось видеть баталии на ежегодных турнирах бойцов Красной Окумы, в которых выступал и всегда побеждал мой старший брат Эжен. Но это всё были развлекательные зрелища, а здесь, чувствую, всё заваривается по-настоящему…

Нас с мамой Ани отправляют на второй этаж по своим комнатам и велят сидеть тихо, как мыши. Мама Ани несколько бледна, но судя по упрямо закушенным губам и не думает бояться… Три «золотых» мага, это практически ничем не преодолимая сила.

— Экола, сынок, сделай так, чтобы я тебя всегда видела и слышала, — говорит мне мама Ани.

— Да, мам, конечно, я в своей комнате, под одеялом… сплю — отвечаю я, уже начав делать «куклу» — подушку и покрывало взбить и накрыть одеялом, придав всей конструкции вид человеческого тела. Якобы, моего спящего тела.

Ну как же… под одеялом… я же Кобра! Я тихо проскользываю мимо маминой спальни на чердачную лестницу и занимаю наблюдательный пост на чердаке у небольшого слухового окна. Двор и дорога к усадьбе до поворота, отсюда как на ладони.

Сначала всё тихо, но потом раздаются песнопения, и огромная толпа народа вываливает из-за поворота дороги. Не подходя к закрытым воротам усадьбы, метров за сто толпа останавливается. У многих людей в руках колы, топоры, вилы и зажжённые факелы. Некоторых я знаю, это работники нашей фабрики, их жёны и дети, с некоторыми я рос, делил уличные игры и ещё вчера спасал от присосавшейся к ним нежити. Прекрасные люди, хорошие работники, весёлые компанейские ребята… За что же вы нас сейчас-то? Люди смотрят хмуро, исподлобья, взявшись за руки, искажённые ненавистью лица насуплены, напряжены и решительны. Сейчас, рванут на штурм!

С балкона раздаётся усиленный магией хрипловатый голос моего деда Сима: