По прозвищу «Малюта»

Долго ждать противника не пришлось, а дальше мне оставалось только смотреть на бой. Первой шла бронетехника, а пехота от неё значительно отстала, и это сыграло решающую роль в бою. Ну не может бронетехника эффективно действовать без поддержки пехоты, не может, и наши курсанты это наглядно доказали. Попробуй, разгляди из танка или бронетранспортёра залёгшего диверсанта, если он в маскировочном обмундировании и залёг среди кустов и травы. Это пехота могла на них наткнуться, но она безнадёжно отстала от танков, а потому курсантам ничего не мешало бросать противотанковые гранаты, когда танк или бронетранспортёр приближался к ним. Противотанковая граната РПГ-40 имела в себе 760 граммов взрывчатки, этого было вполне достаточно для уничтожения бронетранспортёров и лёгких танков. При взрыве внутри десантного отсека немецких полугусеничных бронетранспортёров она превращала в окровавленный фарш немецких солдат и выводила сам бронетранспортёр из строя. Но и танкам доставалось в полной мере. Имея взрыватель мгновенного действия, который срабатывал от удара, граната могла пробить броню толщиной в двадцать – двадцать пять миллиметров, а более толстую броню хоть и не пробивала, но вызывала многочисленные сколы внутри танка, которые поражали экипаж и оборудование. Если получалось, то забрасывали гранаты на моторные отделения танков, а если нет, то кидали их в борта, где броня была тоньше. Бросив гранату, бойцы тут же падали назад, даже не пытаясь узнать результат своего броска. Меньше чем за десять минут вся техника была уничтожена, а сами курсанты почти не понесли потерь. Сразу после этого они переключились на немецкую пехоту, которая к этому времени приблизилась уже до ста метров. Пламегасители на нашем оружии и маскировочные накидки максимально затрудняли их обнаружение немцами, а потому им было очень трудно вести ответный огонь, зато они были прекрасными мишенями и один за другим погибали или получали ранения. Наконец не выдержав убийственного огня, они стали отступать, но скоро их отступление превратилось в беспорядочное бегство, а мои курсанты и бойцы Овчаренко с азартом стреляли им в спину, не испытывая при этом никаких терзаний.

Дивизион немецких полевых орудий, калибра 7,5 сантиметра, попробовал подавить многочисленные огневые точки противника, но был вынужден быстро прекратить огонь по причине выбывания расчётов. Наши снайперы мгновенно перенесли на немецкую артиллерию, которая оказалась в зоне видимости, свой огонь. Для обычного снайпера дистанция была слишком велика, а вот для крупнокалиберных снайперок да для ДШК с оптикой расстояние было приемлемым, и они заставили замолчать немецкие орудия.

Бригадный комиссар Гордеев опасался, что наши бойцы не смогут сдержать противника, всё же на них надвигался моторизованный полк немцев с бронетехникой, а у нас всего две противотанковые пушки и один пулемётный бронеавтомобиль, его собственный, который совсем не противник немецким танкам. Но прибывший полковник не выказывал ни малейшего признака беспокойства. Он быстро раздал указания своим бойцам и спокойно отправился вместе с майором Овчаренко на НП, где невозмутимо наблюдал за ходом боя.

Вначале казалось, что остановить приближающуюся немецкую лавину невозможно с их силами, или если даже и получится, то их собственные потери будут просто ужасающими. Вначале противотанковые орудия смогли подбить целых пять танков, но и сами были уничтожены, а вот затем немецкие танки и бронетранспортёры стали массово загораться. К его удивлению, они очень быстро все были уничтожены, а после этого бойцы открыли огонь по приблизившейся немецкой пехоте и после короткого, но очень интенсивного боя заставили их сначала начать отступление, а потом просто броситься бежать назад. Гордеев просто не мог в такое поверить. Когда он сюда отправлялся, то в штабе ему только сказали, что для того, чтобы остановить прорвавшихся немцев, к ним перебросят войска специального назначения, причём перебросят их по воздуху. Было ясно, что это пехота без средств усиления, и как они могут остановить немецкий прорыв, было непонятно. Он, конечно, слышал про диверсантов, но считал, что они действуют исключительно ночью, а потому в обычном бою от них наверняка мало проку, вернее, как от обычной пехоты, и произошедшее оказалось для него полной неожиданностью.

– Вот и всё, товарищ бригадный комиссар, – сказал ему полковник. – Теперь немцы будут зализывать раны, думаю, раньше второй половины дня они снова не полезут. Вы сюда ещё кого-то собираетесь перебросить?

– Да, но не раньше следующего дня, так что вам нужно продержаться ещё сегодняшний день.

– Раз надо, значит, продержимся.

В это время к ним подошли несколько бойцов.

– Товарищ полковник, всё сражение засняли, теперь только плёнки проявить.

– Товарищ бригадный комиссар, вы сейчас назад в штаб?

– Да, я убедился, что вы сможете сдержать противника, надо доложить командованию.