По прозвищу «Малюта»

– Уверен, лично я начал бы рано утром в воскресенье, причём не позднее конца этого месяца, в противном случае придётся всё переносить на следующий год.

– Почему? – спросил Кирпонос. – Ведь на Польшу Гитлер напал в сентябре.

– Ну вы, Михаил Петрович, и сравнили. Польша, во-первых, маленькая, а во-вторых, в ней хорошо развита транспортная и дорожная сеть. Как можно сравнивать какую-то Польшу с нами? Через три месяца начнутся дожди, дороги станут малопроходимыми, а расстояния большие, а потому крайний срок нападения конец этого месяца.

– Хорошо, а почему в воскресенье утром?

– Где воскресным утром находится большая часть наших командиров?

– Дома с семьями… – это уже сказал Сергиенко, причём задумчиво. – В частях минимум командиров, а значит, бардак в случае начала войны.

– Верно, Василий Тимофеевич, а кроме того, еще и фактор командирских жён.

– Что за фактор?

– Как вы думаете, как много командиров бросится в свои части, а сколько станет спасать свои семьи? На вашем месте я отменил бы на этот месяц выходные для командиров, а кроме того, немедленно отправил их семьи в тыл. Для избегания паники официально организовать летние лагеря отдыха для семей командиров приграничных округов, скажем, отправить их в Одессу, на Чёрное море на месяц. Кроме того, неплохо вывести все части в летние лагеря, а их разместить не ближе пятидесяти километров от границы и рассредоточить. Ещё в рамках боевой учёбы сосредоточить противотанковую артиллерию с пехотным прикрытием в местах, удобных для обороны, а тяжёлую оттянуть назад, желательно расположив её за достаточно большими реками. Всё оформить как учения и располагаться не ближе пятидесяти километров от границы.

– Почему на таком расстоянии?

– Чтобы вывести из игры немецкую тяжёлую артиллерию в первый день войны, иначе мы сразу понесём огромные потери, а главное, потеряем массу тяжёлого вооружения.

И Кирпонос, и Сергиенко задумались, возможно, у них и проскакивали подобные мысли, но официально их озвучивать было нельзя, а так их озвучил я.

– Если до конца месяца всё будет тихо, значит, нам в этом году повезло, а если нет, то по крайней мере, хоть значительно снизим свои потери. Просто если войска будут скучены в местах дислокации, то их будет очень легко накрыть артиллерией и авиацией, а отсутствие командиров не позволит полноценно командовать подразделениями. Но это ваша компетенция, а я собираюсь поохотиться в лесах. Уверен, что перед самым нападением немецкие диверсанты начнут резать связь, чтобы затруднить управление нашими войсками.

Была ещё одна причина для встречи с начальством, и она была очень веской. Мне требовалось официальное разрешение на нахождение в приграничной зоне. Кто знает, куда меня закинет охота, меньше всего мне надо было найти проблемы на свою задницу, вдруг придётся преследовать диверсантов в приграничной зоне, а я сам в прошлом году насоветовал Жукову и Серову ужесточить контроль в присоединённых землях. Поэтому, обсудив с Кирпоносом и Сергиенко все вопросы и получив официальное разрешение на нахождение в приграничной зоне, я откланялся.

Когда за капитаном Скуратовым закрылась дверь, Сергиенко произнёс:

– И как вам, Михаил Петрович, знаменитый капитан Скуратов?

– Знаете, Василий Тимофеевич, хоть он и слишком молод, но дело своё знает хорошо. Когда я принимал дела у Жукова, то был удивлён тем, что на новых территориях наведен порядок. Да и бойцов он учит на совесть, посмотрел я на их выступление, с линейными частями и близко это не стояло.

– А что скажете по его последним советам?

– А что тут можно сказать, я всецело за, мне самому не нравится то, что сейчас у нас творится, вот только что скажет политотдел, когда до него это дойдёт? Честно говоря, они напоминают мне страуса, который сунул голову в песок и думает, что теперь всё будет хорошо. Боюсь, что если я последую советам Скуратова, то эти деятели не дадут мне ничего сделать.

– Мне тоже показались его доводы обоснованными, давайте так, Михаил Петрович, начинайте эвакуацию семей комсостава под видом отправки на морской курорт и отмените выходные для командиров. Также выведите приграничные части из мест постоянной дислокации в полевые лагеря. Думаю, организация полевых учений вдали от границы на провокацию не тянет. Со своей стороны постараюсь вас прикрыть.

Наконец Сергиенко ушёл, а Кирпонос принялся обдумывать план выполнения предстоящих задач. Как профессиональному военному с боевым опытом, ему не нравилось то, что сейчас творилось, но после чисток 1937 года он боялся открыто выступать против идиотских решений начальства. Особенно его бесила система двоевластия, это когда политработник мог отменить приказ командира, причём никакой ответственности за последствия политработник не нёс, за всё отвечал командир. Теперь, имея на своей стороне НКВД, он мог хоть что-то предпринять.