По прозвищу Викинг

— Кажется, основные вопросы решили, — сказал Руэнтос, пожимая на прощание руку, и добавил с сожалением: — Не нравится мне твоя самостоятельность. Ох, не нравится! Будь моя воля, дальше посольства ты бы у меня не высунулся. Но пока ты нужен.

— Не дал бог рог теляти, — по-русски сказал Викинг и, улыбнувшись, небрежно перевел эти слова на испанский: — Мы не всегда вольны в своих поступках.

Полковник в ответ показал кулак величиной с хорошую дыню и со вздохом сказал:

— А жаль. Крепкая порка тебе не помешала бы.

Глава 2 Все бегут, бегут, бегут...

Что-то гибкое и холодное скользнуло по его ноге. Викинг остановился и принял вертикальное положение. Концы ласт коснулись дна. Значит, глубина около двух метров. Луч маяка выхватил из темноты светлую песчаную полоску берега и совсем черную стену зарослей, подходящих почти вплотную к воде.

Викинг настороженно затих, пытаясь рассмотреть близкий берег, и начал вслушиваться. Посторонних звуков, кроме шелеста волн, лениво накатывающих на песок, и отдаленного треска цикад, слышно не было. Очередная порция света, пришедшая от маяка, заставила его нырнуть. Викинг заработал ластами и аккуратно, едва покрытый водой, стараясь случайно не плеснуть, поплыл к отмели. Когда его грудь коснулась песка и он почувствовал, что очередная невысокая волна перекатилась через тело, осторожно приподнял голову над поверхностью воды и снова прислушался. На берегу все было спокойно.

Он замер и пару минут, пережидая, ничего не предпринимал. Убедившись, что близкой опасности нет, на интервале затухшего света маяка, вслед за волной, Викинг перекатился метра на четыре поближе к берегу и снова затих.

Его чувства начали обостряться, как у зверя. Все звуки, доносившиеся до ушей, стали концентрироваться и отделяться друг от друга. Естественные шумы прибоя, звон цикад, едва различимый шелест листвы слились и словно бы ушли куда-то далеко и затихли, растворились. Барабанные перепонки начали сверхчувствительно улавливать неслышимые посторонние звуки, доносившиеся с берега. Казалось, дыхание человека, биение чужого сердца, движения век должны быть им услышаны...

Но тщетно, вокруг все было по-прежнему спокойно, и ничего опасности не предвещало.

Он скинул с ног ласты и дождался очередных секунд тьмы. Вскочив, Викинг рванул что есть сил по мелководью. Преодолев оставшийся десяток метров по воде, он перелетел через полосу пляжа и, ощутив под ногами траву, рухнул на землю. Пришедший свет маяка выхватил из мрака ночи совсем рядом с ним, в полуметре, заросли.

Он заполз в кусты и, расстегнув карабины, снял и стал распаковывать мешки. Достав из них содержимое, Викинг начал экипироваться. «Узи» он аккуратно отложил в сторону, стараясь, чтобы песок случайно не попал на затворную раму — в этом была слабость израильского изделия. От грязи и песка автомат заклинивало намертво, и в боевых условиях быстро привести его в рабочее состояние становилось проблемой. Запасные магазины и фонари загрузил в нагрудные карманы, а портативную радиостанцию закрепил на поясе. Проверив, как выходит лезвие тесака из ножен на голени, Викинг поднял с земли автомат. Оружие привычно легло в ладони. Он большим пальцем перевел предохранитель в положение для автоматической стрельбы и, по привычке, проверяя, подтянул по резьбе глушитель. Кажется, все в порядке.

Выбирая место для своего десантирования, Викинг осознанно уклонился от условленной точки встречи с Дювалье. Как говорится, береженого и бог бережет — поэтому он высадился в сторонке. Хотя в темноте ориентироваться было тяжело, он был уверен, что бывший сокамерник должен его ожидать примерно в километре отсюда.

Викинг взглянул на светящийся циферблат наручных часов. До полуночи оставалось семь минут. Как в «Золотом ключике»: «Была уже середина ночи, но в Городе Дураков никто не ложился спать». Теперь бы определить самое главное — кто дурак?

Он осторожно, держа наготове «узи», передвигался вдоль прибрежных зарослей, прижимаясь к ним при проблесках света маяка. Несколько раз останавливался, двадцать-тридцать секунд вслушивался в окружающие звуки и снова продолжал свой путь. На движение до условленной точки встречи Викинг определил себе тридцать минут, или тысячу двести пятьдесят шагов. После тысячного шага его перебежки стали короче. Несмотря на то что время на выслушивание шорохов с каждой остановкой все увеличивалось, обнаружить ничего и никого не удавалось.

Назначенный рубеж достигнут. Никаких признаков встречи не видно и не слышно. Идем дальше. Перебежка... Слушаем... Перебежка... Слушаем...