По прозвищу Викинг

Новую атаку начал Васильич. Одним длинным прыжком преодолев расстояние до Алексея, он, с разворота нарисовав мечом замысловатую фигуру, вынудил противника перейти в глухую оборону. Удары, казалось, не достигали цели, но Полянский шаг за шагом отступал назад. Вадима более всего удивляло то, что поединок велся без применения каких-либо защитных средств — шлемов или нагрудников. Удары и выпады наносились всерьез, и только мастерство участников боя спасало их от ушибов и ран хоть и деревянным, но все равно грозным оружием. Удары мечей слились в одну нескончаемую и глухую дробь. Инициатива переходила от одного фехтовальщика к другому, и казалось, этому захватывающему зрелищу не будет конца. Но бой прекратился неожиданно резко. Ремизов шагнул назад, опустил катану и поднял левую руку вверх открытой ладонью к противнику.

— На сегодня хватит. Поработай немного с молодым. Кстати, дыхалка у тебя пару раз барахлила. И обрати внимание на темп. Чувствую, обленился ты, Алексей. Ох, обленился... Неделю потренируйся самостоятельно, а после я опять на спарринге проверю. Если не восстановишься, не обессудь, возьмусь за тебя...

Полянский стоял немного смущенный. Вадим не очень понимал после увиденного, о какой лени говорит Васильич. И еще он не верил, что когда-нибудь сам сможет делать то же самое. Чуть позже Ремизов пояснил Вадиму, что Алексей еще не оправился после ранения и поэтому в полную силу работать не мог.

Олег Петрович, прощаясь с Вадимом перед возвращением его в институт, был хоть и немногословен, но, похоже, удовлетворен первыми шагами.

— Я доволен тобой. Умеешь работать. Ждем назад, и думаю, все у нас получится. А ты должен осознать, что уже сегодня являешься одним из нас, и судьбы наши связаны одной нитью.

А еще в самом конце стажировки Вадиму пришло сообщение с приглашением на свадьбу Валерия и Татьяны. Возможности вырваться не было, пришлось ограничиться телеграммой...

В восемь утра Вадим уже был на базе. Олег Петрович, как вчера и договаривались, ждал его. Беседа получилась продолжительной. Информация о разговоре со Стариковым до Деда дошла, и он был очень недоволен тем, что его люди уходят в бесконтрольное плавание. Для него основными вехами любой операции были подготовка, обеспечение и исполнение. В данной ситуации первые две практически выпадали. И предстоящая работа Викинга, по мнению Деда, находилась под угрозой срыва из-за абсолютно дилетантского подхода к делу. Как следствие — возможные неприятности у исполнителя, который явно ставился под удар.

За сутки аналитики отдела смогли подготовить большой объем дополнительной информации по Сьерра-Марино. Часть была общедоступной. Ее Вадим оставил для просмотра в дорогу. Закрытые данные пришлось изучать на месте. Викинг всегда знал, что в его работе самое тяжелое не сама операция, каких бы физических усилий она ни стоила, а именно подготовка к ней. Штудирование материалов, автоматическое запоминание необходимого выматывали иногда сильнее, чем решение практических задач. Но с этим ничего нельзя было поделать. Скрупулезная подготовка на девяносто процентов обеспечивала успех предстоящих действий. Времени было в обрез, поэтому пришлось серьезно потрудиться. Как у актеров вырабатывается профессиональная память, так необходимая для работы информация четко и быстро укладывалась в мозгах Викинга, чтобы в нужный момент ее можно было мгновенно выдернуть и явить на свет.

На прощание Олег Петрович, как всегда, напутствовал Вадима:

— Мне очень не нравится ситуация, в которой ты оказался. Работаешь в одиночку, но помни, что ты наш как был, так и остался. При необходимости помощь окажем. Мы не зря с тобой вместе столько сил потратили и вырастили из щенка настоящего волка, чтобы потом бросить на растерзание. Я тебя знаю — обязательно на рожон полезешь. И не пытайся строить скорбную физиономию. Все вы хоть и считаете себя профессионалами, как были балбесами и разгильдяями, так ими и остались. За вами если не проследишь, обязательно куда-нибудь вляпаетесь. Иди и смотри...

Вадим окончил за Деда:

— ...утонешь — домой не возвращайся!

Олег Петрович гневно замахал руками:

— Вот, точно, мои слова подтверждаются. Никакой серьезности и приличия нет даже в разговоре со старшими. А как оторвутся от соски, совсем неуправляемыми становятся. Все, шагай, чтобы мои глаза тебя не видели. Кстати, машина ждет. На похороны успеешь.

Вадим с благодарностью подумал, что Дед не только умеет ругаться, но заботится и помнит о каждом из них — птенцах гнезда Олегова.

К четырнадцати часам неприметная «пятерка» цвета мокрого асфальта стояла у ограды Востряковского кладбища. Кортеж из двух скорбных автобусов и трех легковых машин неспешно подкатил к воротам. Несколько человек вышли из стоящего микроавтобуса и подошли к подъехавшей колонне. Судя по номерам, на нем приехали сотрудники МИДа, коллеги Валерия. Процессия проследовала внутрь.