По путевке комсомольской

Комиссар Назаров, присутствовавший при экзаменационных собеседованиях Дыбенко и Шмидта, на другой же день вел с обоими «народовольцами» разъяснительно-увещевательный разговор. Сделали свои выводы и члены комиссии: подобные вопросы на исторические темы нам больше не задавали.

Среди моих однокашников по курсу оказались такие замечательные личности - руководители гражданской войны, как герой «Железного потока» Епифанов, начальник его штаба Ковалев, преемник легендарного Чапая начдив Иван Кутяков, начдив «Железной дивизии» Гай, прославленные буденновцы - начальник полевого штаба армии Степан Зотов, комбриг Иван Тюленев, бывший кандидат эсеров на пост военного министра, впоследствии прочно вошедший в партию большевиков Юрий Саблин, бывший комбриг 2-го красноармейского полка, участвовавшего в разгроме немцев под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года, Александр Черепанов, видные военачальники поляки Сверчевский, Коханский, известные болгарские революционеры Христо Боднев (участник Октябрьской революции в Петрограде), Баян Былгаринов и многие другие.

Не знаю, в какой должности прибыл в академию левый эсер, затем ярый троцкист Блюмкин, но мы все знали, что 6 июля 1918 года именно он убил первого германского посла в Москве графа Мирбаха, чем и «увековечил» свое имя. [130]

Таков был состав слушателей академии на третьем году революции. И пока еще - ни одного советского преподавателя по военным дисциплинам. Они, обогащенные опытом гражданской войны, воспитанные большевистской партией, должны были появиться из нашей среды, вырасти среди нас. И действительно, с нами учились такие в будущем известные военные теоретики, как Триандофилов и Иссерсон (оперативное искусство), Красильников (стратегия), Меликов (история гражданской войны), Каменовский (тыл).

Первыми же нашими учителями были известнейшие царские генералы и полковники, главным образом профессора бывшей Николаевской академии генерального штаба: В. Ф. Новицкий (брат его Ф. Ф. Новицкий, тоже генерал, был начальником штаба у М. В. Фрунзе на Туркестанском фронте), Зайончковский преподавал стратегию и оперативное искусство, А. А. Свечин - историю военного искусства, Морозов, бывший командующий армией у Деникина, - тактику, К. И. Величко - инженерное дело (он - строитель ряда русских крепостей), Голубев - артиллерию, Яцук - авиацию, Готовский - кавалерию, Доливо-Добровольский - военно-морское дело, Н. А. Сулеман и Загю - тыл и военные коммуникации.

Были у нас, конечно, и «свои» - убежденные коммунисты, люди с революционным прошлым, но они вели предметы социально-экономического цикла: по истории партии - Горев, по политической экономике - Богданов и Трахтенберг, по философии - Топорков, по материализму и эмпириокритицизму - Павлович. Факультативно большинство слушателей курса с удовольствием посещали занятия по классической риторике (ораторскому искусству) и декламации.

Кстати, о декламации. На одном из вечеров-концертов, устроенном академией в феврале двадцать первого года, на котором выступали известные в то время артисты Степанова, Пирогов и Максакова (все из Большого театра) и некоторые другие знаменитости, мне довелось декламировать какую-то уже забытую оду и «Левый марш» Маяковского. Владимир Владимирович сам присутствовал на этом вечере как гость и чтец своих произведений. После исполнения «Левого марша» Маяковский подошел ко мне и, поздравив с успехом, во всеуслышание заявил: «Ну, просто здорово. Так, пожалуй, не прочту и я сам…»

Несмотря на то что большинство слушателей академии [131] были участниками Октябрьских боев, активными борцами за становление Советской власти, взаимоотношения наши с преподавателями - представителями свергнутого режима - были, как правило, корректными, выдержанными и даже доброжелательными. Это, конечно, не исключало отдельных вспышек «противоречий» с обеих сторон.

Пожалуй, наиболее интересные и часто забавные стычки происходили на лекциях или практических групповых занятиях, особенно между теми слушателями и преподавателями, которые побывали на фронтах гражданской войны я совсем недавно встречались друг с другом как прямые противники. В этом отношении больше всех доставалось тактику, бывшему генералу Морозову. Раздраконит он, бывало, какой-нибудь классический пример успеха в бою, а ему в ответ тотчас несутся наши собственные соображения - из опыта только что минувших боевых действий, показывающие, как в аналогичных же случаях противник садился в лужу и терпел сокрушительное поражение.

Лично у меня произошел прелюбопытнейший разговор с бывшим генералом Сланцевым (так в тексте, видимо Слащевым), когда он сделал свой первый доклад в академии после его перехода на сторону Советской власти. Я ему напомнил эпизод, как он с превосходящими силами был наголову разгромлен нашей бригадой в селе Михайловка, южнее Александровска (ныне Запорожье), да еще и привел случай своего спасения от его конницы в Пришибском сабашнике. Немало удивленный такой встречей, генерал пробормотал: «Интересно…»

* * *