По пути Синдбада

Путешествие на «Сохаре» началось с инцидента. На следующее утро после начала плавания я сидел у себя в каюте, находившейся на корме, и заполнял вахтенный журнал. В это время на палубе затарахтел дизель-генератор — Питер Доббс собирался подзарядить батареи. Неожиданно послышались тяжелые удары о палубу, а за ними — истошный крик. Я поспешил наверх. Генератор лежал на боку, его передок был изуродован, а невдалеке валялся кусок искореженного металла. Рядом, прямо на палубе, с перекошенным от боли лицом, сидел Питер Доббс, сжимая себе ступню, из которой лилась кровь. Вокруг него замерли несколько человек. Наконец Питера посадили на палубный ящик, а Брюс Фостер побежал за корабельной аптечкой. Рана оказалась глубокой, до кости. С помощью Камиса-флотского я остановил кровь.

— Что произошло? — спросил я.

Я заводил генератор, — ответил Питер, превозмогая боль. — Когда двигатель запустился, пусковую рукоятку заклинило, и она стала, как бешеная, вращаться. Генератор свалился набок, рукоятка врезалась в палубу, и от генератора оторвался кусок металла, врезавшись мне в ступню.

Врача на «Сохаре» не было, и я опасался, что, если рану не обработать самым тщательным образом, может произойти воспаление. Поэтому я прочистил рану, как мог, вытащив оказавшиеся там металлические осколки, а Брюс наложил на рану повязку. Однако кровь продолжала сочиться. После этого я связался по радио с Нейлом Эдвардсом, руководителем группы радиолюбителей из Маската, вызвавшихся поддерживать с нами связь.

— Говорит «Сохар». На борту раненый. Срочно необходим врач.

Нейл пообещал предпринять все возможное и вскоре сообщил, что через два часа к нам отправится сторожевой катер с врачом на борту. Я назвал Нейлу примерное местонахождение нашего корабля, а затем подсчитал, что катер придет в лучшем случае через восемь часов. За это время состояние Питера могло ухудшиться. Правда, была и другая возможность вызвать врача. Мы находились в районе оживленного судоходства: здесь то и дело ходили танкеры.

— Том! — я подошел к радисту, склонившемуся над рацией. — Перейди на УКВ и попробуй связаться с каким-нибудь танкером. Сообщи, что у нас на борту раненый и нам срочно необходим врач.

На неоднократные вызовы Тома никто не откликнулся. Мы проверили рацию — в полном порядке. Выходило, что на танкерах не несли радиовахту. После полудня два танкера прошли всего в миле от нашего корабля. Видимость была превосходной: на небе ни облачка, ярко светило солнце, и мне казалось, что наши огромные белые паруса не заметить просто нельзя. Я приказал подать сигнал бедствия красными световыми вспышками. Эти огни можно было увидеть и за несколько миль от нас. Однако танкеры шли своим курсом, не замечая «Сохара».

Я получил наглядный пример беспомощности нашего парусника в случае чрезвычайного происшествия на борту. У нас было современное оборудование: рация, световые вспышки, сигнальное зеркало, мы находились в поле зрения других кораблей, однако без двигателя мы были не в состоянии сблизиться с этими кораблями. Казалось, мы находимся в пустынных водах Антарктики.

Сторожевой катер подошел к «Сохару» лишь спустя четырнадцать часов после вызова. Катер развивал скорость в 20 узлов, был оснащен радиолокатором, а его экипаж обладал большим опытом в перехвате судов. Однако «Сохар» представлял собою слишком слабую радиолокационную цель, а я смог определить наше точное местонахождение только вечером при появлении звезд, когда взял высоту светила. В итоге катер подошел к нам лишь на следующий день в 10 часов утра, да и то обнаружив нас не с помощью радиолокатора, а просто увидев наши белые паруса на линии горизонта. Врач, доставленный на «Сохар» на резиновой лодке, тщательно обработал Питеру рану и наложил швы. Питер собирался продолжить плавание, и я спросил у врача, возможно ли это. Врач ответил, что продолжение плавания сопряжено с риском: рана может воспалиться, а в Аравийском море врачебной помощи не дождешься. В то же время врач обнадежил Питера, сообщив, что, если больной станет держать ступню в чистоте и выполнять другие рекомендации, то рана заживет через три недели. Я поговорил с Питером, и мы решили, что он останется на борту. Это было правильное решение. Питер, искусный ныряльщик и физически сильный, исполнительный человек, мог оказаться весьма полезным в критической ситуации.