По расчету

Яра брыкалась и кусалась. Обматерила его такими словами, которые он из ее рта никогда раньше не слышал. Даже попробовала ударить коленкой в пах. Любой, на его месте отступил бы. Но Матвей не стал. Несмотря на возмущение, Яра была заведена не меньше него самого, в чем он убедился, отодвинув в сторону тоненькую полоску ее трусиков и пройдясь пальцами по набухшим и влажным складочкам. Все это сопротивление было из-за оскорбленной гордости.

Заведя руки ей за голову, он снова впился губами в ее рот, несмотря на то, что поцелуй выходил со вкусом крови из-за его прокушенной губы. Яра выгнулась дугой, пытаясь сбросить его, но он не собирался ее отпускать. Расстегнуть и спустить штаны одной рукой оказалось нелегкой задачей, но Матвей с ней справился. Развел ее ноги пошире, вклиниваясь между ними бедрами, и втолкнул себя внутрь ее киски, кайфуя от ощущения пульсирующих вокруг него, тесных стеночек. Яра задушено всхлипнула, когда он вошел на всю длину. Он обожал этот звук, как и ее стоны, становящиеся громче с каждым толчком. Выпустив ее руки, тут же впившиеся в его плечи, царапая острыми ноготками, Матвей обхватил обеими ладонями ее попку, натягивая ее маленькую пизду на свой стояк в сумасшедшем темпе. Бля, ее попка! Покрасневшая и разгоряченная от его руки. Он должен это увидеть!

Выйдя из нее, перевернул рыжую на живот, ставя в коленно-локтевую позу, и затаил дыхание от открывшегося вида.

– Твоя задница с отпечатками моей руки – самое охуенное из всего, что я видел, – прошептал он ей на ухо, снова загоняя в нее член на всю длину.

Яра вскрикнула и вцепилась в простыни. Твою мать, как же в ней хорошо! Рыжая текла на его член, облегчая толчки, и, с каждым глубоким проникновением, так крепко сжимала, что он видел звездочки перед глазами. Понимая, что долго не продержится, Матвей приласкал маленький клитор, вырывая из девушки громкие стоны, и когда она кончила, зажимая его в тиски, с рыком спустил в нее, задыхаясь от ощущений.

* * *

Матвей все еще был в ней. Кончив, он навалился на нее, а потом перевернул их на бок, обхватив ее руками и все еще оставаясь внутри. Яра зажмурилась, прерывисто дыша и пытаясь возродить остатки злости, но они потонули в посторгазменной неге и, когда стояк мужчины снова начал набирать силу, твердея, лишь податливо выпятила попку.

– Ты загонишь меня в могилу, рыжая, – сказал Матвей, лениво толкаясь в нее.

Яра только вздохнула в ответ. Он вышел из нее и повернул лицом к себе, обнимая обеими руками и неторопливо целуя в губы. Яра закрыла глаза и отдалась его нежности, млея от прикосновений пальцев, поглаживающих ее кожу и захватывающих чувствительные соски в плен. Его борода привычно царапала нежную кожу вокруг ее рта и щеки, и, Яра настолько привыкла к этим ощущениям во время поцелуев, что не представляла, как можно получать удовольствие без этого. Когда Матвей прошелся губами по ее шее, прихватывая кожу зубами и оставляя засос, она вздрогнула и накрыла его руки на своей груди ладонями, требуя более жесткой ласки.

– Нет, рыжая, ты слишком торопишься, – издал смешок мужчина.

– Пососи, – простонала она.

Низ живота уже простреливало болью от возбуждения, он заводил ее в два счета, превращая в скулящую нимфоманку. Обхватив ладошкой огромный член, она сжала его, двигаясь вверх и вниз в жестком темпе и Матвей, фыркнув, отстранил ее руку, после чего прикусил сосок, отчего она вскрикнула.

– Я же сказал, что мы не спешим, или ты нарываешься, Яра?

– Ну и иди к черту! – разозлилась она, толкая его руками в грудь.

– Я с тобой раньше времени поседею, злючка, – проворчал Матвей, жестко всасывая ее сосок, отчего она тут же впилась пальцами в его волосы, притягивая ближе.

Ей было необходимо кончить. Возбуждение так быстро достигло накала, что она начала извиваться, пытаясь облегчить боль между ног, но Матвей держал ее руки, не позволяя прикоснуться к себе, и сам не спешил ее удовлетворить.

– Я тебя прошу, Матвеееей! – простонала она.

– Бля, рыжая! – похрипел он, закидывая ее ногу себе на бедро и вонзаясь в нее одним толчком.

Яра втянула воздух сквозь зубы. Первое проникновение всегда действовало на нее ошеломляюще. Он так плотно заполнял ее, что она не сразу приспосабливалась к его размеру, но, когда он начинал двигаться, вытрахивая из нее все мысли, девушка превращалась в стонущую субстанцию с одной-единственной целью – кончить. И плевать, что она потом не сможет свести ноги вместе и внутри у нее будет саднить, ей хотелось жить с ним внутри себя, соединенная в единое целое, утопая в его запахе и ощущении его горячей кожи на своей, с его прикосновениями, оставляющими после себя ожоги, с его хриплыми стонами, доказывающими, что она ему нужна также, как и он ей. Яра была одержима им, он являлся центром ее мира, и, она не представляла, как жила без него до сих пор.

– Я люблю тебя,– повторяла она снова и снова, пока он возносил ее на вершину удовольствия. – Люблю тебя, Матвей…