По рукоять в опасности

– Да.

– Я любила Айвэна.

Я обнял Эмили, а она – меня.

– Джимми показал мне твою картину с жокеем, – сказала она. – Он говорит, эта картина помогает ему жить.

Я поцеловал волосы Эмили. Мы сказали друг другу все, что хотели сказать. Она отстранилась от меня, самообладание вернулось к ней, и Эмили подошла к моей матери, чтобы сказать ей несколько слов в утешение.

В гостиной почти никого уже не осталось. Сам (ободряюще улыбаясь) похлопал меня по плечу, сказав, что ближайшие десять дней проведет в своем лондонском доме, подтвердил намерение присутствовать на Челтенхемских скачках и нежно поцеловал мою мать в щеку.

– Вивьен, дорогая, милая, крепитесь, – сказал он. Простилась со мной и матерью и ушла Эмили.

Что– то прочирикав на прощанье, отбыл суетливый Десмонд Финч. Потом ушла Маргарет Морден. С важным видом запер свой кожаный портфель Оливер Грантчестер.

Легко сбежал вниз по лестнице Крис Юнг, промелькнул мимо открытой двери гостиной и быстро выскочил из парадной двери.

– Кто это? – спросила моя мать, наблюдая через окно, как стремительно удаляется, теряясь из виду, человек с коротко стриженными волосами, одетый в просторную куртку, джинсы и обутый в слишком большие кроссовки.

– Какой-нибудь поставщик, наверное, – с полным безразличием предположил я.

Мать тоже потеряла интерес к незнакомцу.

– Ты о чем-то говорил с Конни Холл, нашей соседкой? – спросила она.

– Да.

Мать, показалось мне, очень огорчена этим.

– Пэтси сообщила мне, что Конни Холл видела, как Айвэн что-то искал в мусорных мешках. Я знал, что Пэтси расскажет об этом моей матери.

– Миссис Холл не стала говорить тебе о том, что видела в тот вечер, чтобы не расстраивать тебя, – сказал я.

– Кажется, Пэтси сошла вниз, чтобы расспросить Лоис и узнать от нее какие-нибудь подробности. Вдруг Лоис знает, что искал Айвэн.

Я осмотрелся вокруг. Сэртис, Ксения, Грантчестер были все еще в гостиной. Пэтси я не увидел.

– Давай и мы пойдем на кухню, – предложил я матери.

Пэтси была там. Обиженная и возмущенная Лоис негодовала, задетая замечанием, что она плохо выполняет свои обязанности. Рядом с Лоис стояла Эдна. Ритмично покачивая головой, она оказывала таким образом моральную поддержку Лоис.

Поставщики, сновавшие туда-сюда по всей просторной кухне, уносили свои принадлежности. Я протиснулся между ними, прокладывая дорогу матери, и оказался возле Пэтси в тот момент, когда Лоис запальчиво говорила:

– Да, конечно, я выбросила эту коробку. Там всего и было, что пара каких-то салфеток, которые я уже использовала, а сэру Айвэну я поставила новую коробку. Что же тут плохого?

– Вы не проверили, что было написано на дне коробки, которую вы выбросили? – спросила ее Пэтси.

– Конечно, нет, – с достоинством ответила Лоис. – Кто же станет разглядывать дно пустой коробки из-под салфеток?

– Но вы должны были знать, что мой отец все время что-нибудь записывал на донышке этой коробки.

– А я не знала.

– Вы вечно перекладывали его записную книжку на письменном столе с места на место, так что ее никогда не оказывалось у него под рукой в нужный момент.

Пэтси была права, но можно было заранее предсказать, что она добьется результата, прямо противоположного тому, к которому стремится.

Лоис набрала полные легкие воздуха и выпятила вперед свой внушительный фасад, накалившись до точки кипения:

– Сэр Айвэн никогда не высказывал мне своего недовольства, – заявила она с сознанием своей правоты, – и если вы намекаете на то, что из-за какой-то пустяшной коробки из-под салфеток ему стало плохо и что это моя вина, я... я... я вынуждена буду обратиться к своему адвокату!

Она величественно вскинула вверх голову, хотя куда уж было выше. Все знали, что никакого адвоката у Лоис нет, и ее слова прозвучали холостым выстрелом. Пэтси не придала им никакого значения.

Моя мать, утомленная и осунувшаяся, сказала примирительно:

– Разумеется, это не ваша вина, Лоис, – и собралась уходить, но остановилась, обратившись ко мне. – Я пойду к себе, Александр. Ты бы мог принести мне чаю?

– Да, конечно.

– Пэтси... – Мать не сразу нашла нужные слова. – Благодарю вас, дорогая, за то, что вы так потрудились эти дни. Без вас я бы просто не справилась.

Сказав это, мать медленно и понуро вышла из кухни, и Пэтси не упустила случая по привычке мрачно и злобно взглянуть в мою сторону:

– Ты-то уверен, что обошелся бы и без меня.

– Нет, не скажу. Ты справилась со всем безупречно. – Говоря это, я ничуть не кривил душой, но Пэтси – я это видел – все равно мне не поверила. Уходя, она надменно бросила через плечо:

– Оставь свой сарказм при себе!

Эдна притронулась к моей руке и сочувственно сказала:

– Я приготовлю чай для леди Вестеринг, не беспокойтесь.

Лоис, все еще не остывшая от обиды и негодования, громыхала сковородами и кастрюлями. Ее определила на службу сюда Пэтси, и я подозревал, что Лоис осведомляла Пэтси о моем появлении в этом доме и о том, какими делами я тут занимаюсь. Лоис тоже «купилась» на красоту и обаяние Пэтси и, как и все остальные, в конце концов убедилась, что за этой красотой и обаянием скрывается не очень-то привлекательное нутро.