По секрету всему свету

Ну, как же, спрашивается, я могла его не пожалеть? Конечно, я пообещала Андрею как следует разобраться в смерти Варвары Петровны и снять с него нелепые подозрения. Что они нелепые — я поняла уже после нескольких минут нашего разговора. В отличие от коллег с Московской, которым не хватило и трех часов… Осталось доказать, что сердце семидесятисемилетней старушки остановилось от естественных причин, без постороннего вмешательства. Именно это больше всего хотелось бы узнать ее внуку. Да и мне, признаться, тоже.

Я долго мучила Андрея Рубиньша тяжелыми для него подробностями, но не смогла зацепиться даже за какую-нибудь малость, которую можно было бы считать подозрительной. В то воскресное утро он должен был отправиться со своей фирмой на лыжную базу, а перед этим обещал занести бабушке лекарство, которое купил накануне: к Варваре Петровне ходила медсестра из поликлиники — колола ей кокарбоксилазу. На звонок старушка не откликнулась, поэтому Андрей отпер дверь своими ключами. По их давней договоренности, хозяйка никогда не оставляла ключи в замочной скважине, чтобы внуку в случае чего было проще открыть дверь. Будто знала, что так в конце концов и произойдет…

Баба Варя сидела в кресле перед работающим телевизором, склонив голову на правую руку, распростертую по столу. Там всегда лежали наготове валидол и нитроглицерин, и было похоже, что старушка, почувствовав боль в сердце, потянулась за спасительным снадобьем, но… Тело уже начало коченеть, и даже несведущий в медицине Андрей понял, что умерла бабушка давно. Доктор потом подтвердил: скорее всего в промежуток между девятью и десятью часами вечера накануне, но возможно, и раньше. Известно только, что в самом начале восьмого она была еще жива: в это время от нее ушла соседка — та самая всеведущая Оля Журавлева. Больше Пронину никто живой не видел.

В квартире полный порядок: бабуля, несмотря на возраст, была большой аккуратисткой. Никаких признаков, что тут побывали грабители, никаких следов насилия на трупе. Правда, вскрытие не проводили — по просьбе самого Андрея и ветеранской организации, а также ввиду совершенной очевидности причины смерти. Умер пожилой, заслуженный человек, ветеран войны и труда — что же тут может быть сомнительного, криминального? К сожалению, в нашем «городе пенсионеров» таких потерь с каждым днем все больше. И обстоятельства смерти — под стать самой смерти: такие же пристойные, чинные, скорбно-строгие…

— У Варвары Петровны были какие-нибудь ценности?

— Да какие там ценности, что ты… Только ордена да медали. Баба Варя у нас была заслуженная. Только не кричала об этом на каждом углу, как некоторые, не била себя в грудь… Даже не все знакомые знали о ее фронтовом прошлом. Она зенитчица была, войну закончила в Берлине, в звании капитана, вот так-то! — В голубых глазах внука светилась гордость. — А награды только в День Победы и надевала. Стеснялась, что ли… Еще были сережки да пара колечек — дедовы подарки. Все это осталось на месте, куда им деться? Я хотел с нею в гроб положить, да старушки отсоветовали: говорят, могут ограбить могилу…

Да, пожалуй, Альбина Михайловна права: нынче такое трогательное отношение внуков к дедам редко встретишь!

Я спросила Андрея, не знает ли он случайно, что думает милиция по поводу необходимости обыска на квартире бабушки. Выяснилось, что ему — совершенно случайно — это известно. Не обращая на парня никакого внимания (а может быть, думая, что до него не доходит), оперы и следователи перекинулись несколькими словами по поводу того, не следует ли «покопаться на месте». Однако мрачный капитан — «костолом» бросил, что это «не горит: если там что и было, то все затоптали». На том и порешили.

— Вот и чудненько. Значит, «на месте» покопаюсь я. Хотя Папазян, конечно, прав: с этими похоронами надежды что-нибудь найти практически не осталось. Но чем черт не шутит: а вдруг?.. Ты сможешь завтра утром показать мне бабушкину квартиру — скажем, часов в десять?

— Извини: никак! Ни в десять, ни позже — до самого вечера. На службе дел по горло, а шеф и так уже в шоке после того, как сегодня за мной приехали. К тому же эти ребятки с Московской теперь могут меня сдернуть с места в любое время, ты ж понимаешь… Мы сделаем проще: я дам тебе ключи, и ты сама прогуляешься туда, когда тебе удобно, и все не спеша посмотришь. Идет?

— Вполне. Гони ключи.

Андрей полез в кейс и вытащил внушительную связку ключей на металлическом колечке. Подбросил ее на ладони.

— Это бабулины… Привычка у нее была: все ключи на одной связке — нужные, ненужные… Сколько раз говорил: баба Варя, держи ты ключи от квартиры отдельно на брелоке, а эти убери — зачем они? А то таскаешь за собой каждый раз такую махину… Так нет! Мне, говорит, так надежнее: если вывалятся невзначай из сумки или кармана, так посильней стукнут. А если два ключика упадут — могу, мол, не услышать. Эх, бабуля, бабуля…

Мой клиент не выдержал, отвел синие глаза. Но быстро справился с собой и зазвенел ключами, которые все еще сжимал в руке.