По Семиречью

Развалины домов, опустевшая колония песчанок, глубокая тишина придавали оттенок запустения и дикости. Собака, как всегда, помчалась к норам и засунула в одну из них голову.

Внезапно все зашумело: возле нас одна за другой, поднимая облачка пыли, стали взлетать куропатки. Как они ловко притаились!

Птицы сели на склоны гор и потом молча, вытянув шеи, помчались кверху.

На полянке вся земля оказалась испещренной следами птичьих лапок. Здесь излюбленное место для купания в пыли.

И когда все затихло, рядом с нами из норы песчанки, подняв столбик пыли, будто из жерла пушки, с шумом стремительно выскочила еще одна куропатка и, взлетев, помчалась догонять свою стаю.

Как она забралась в нору, зачем ей это понадобилось?

Вокруг в отвесных стенках, похожих на гигантские укрепления, зияют темные щели оврагов, и всюду пещеры, глубокие ниши, темные проходы, прикрытые сверху обвалившимися глыбами глины. В пещерах покой, тишина, полумрак и прохлада. И какие они разные! Вот громадный зал с тремя выходами, и чудится, будто он остался от древнего дворца, где когда-то бурлила жизнь. Один большой зал будто сложен из двух этажей, но пол из громадной, повисшей на уступах глыбы. Она неустойчива и даже покачивается под ногами. Здесь всюду не покидает ни на минуту ощущение, что все сооружения непрочны и в любую минуту могут свалиться на голову.

Вот длинный, извилистый коридор с большой «парадной дверью», открывающейся в каньон. А за ним ансамбль маленьких каморок, как монашеские кельи.

Я выбираюсь из пещер и катакомб, смотрю назад, на причудливое переплетение глиняных изваяний, выточенных водой, ветром и временем, и думаю о том, какие чудесные здесь декорации для различных, особенно приключенческих, фильмов.

Вечереет. В распадок опустилась тень от глиняных гор.

Неожиданно сверху доносится незнакомый прерывистый крик. Высоко в небе, выше тени, падающей от гор, парит коршун и в солнечных лучах золотится, как жар-птица. Над ним крутится и кричит маленькая пустельга. Вот она подобралась поближе и кинулась на коршуна. Но ловкий хищник только чуть сложил крылья и ускользнул.

И так много раз.

Тактика пустельги ясная, забраться выше коршуна, спикировать. А коршун — виртуоз: то упадет бочком, то перевернется, как голубь-турман, то взмоет резко кверху. И всегда по-иному. Вот изобретатель!

Птицы не дерутся, не преследуют одна другую. Они просто играют от избытка здоровья, от счастливой жизни, играют с удовольствием, завершая развлечением долгий день. Потом мирно разлетаются в стороны.

На глиняные обрывы прилетают сизые скальные голуби и рассаживаются на ночлег в многочисленные ниши. Появляется стая розовых скворцов, занимает кусты чингиля. Птицы долго и весело щебечут, никак не устроятся. Колючие кусты — отличное место для ночлега: попробуй к ним подберись!

Сверху падают в каньон вороны, садятся на глиняные горы и долго переговариваются друг с другом. А когда совсем спускаются сумерки, на краю высоких обрывов показываются два горных козла. Животные долго и внимательно смотрят на нас с высоты. Какими, должно быть, маленькими мы им кажемся!

Незаметно приходит ночь, и в небе над изрезанными пустынными глиняными горами загораются яркие звезды.

Чужая добыча

Рано утром на светлой горке, покрытой мелким щебнем, под кустиками боялыча и караганы я вижу много лунок муравьиных львов. Наверное, не случайно здесь обосновались муравьиные львы, так как всюду видны дорожки, протоптанные муравьями-жнецами. Впрочем, разве только одними муравьями питаются эти хищники?! Их большие, острые, как сабли, челюсти готовы пронзить все, что только можно осилить. Вот и сейчас я вижу, как в воронке в предсмертных судорогах бьется небольшая гусеница бабочки оргиа дубка. Борьба, видимо, была жестокой: лунка разрушена, и от нее остались только следы. И хотя гусеница покрыта густыми волосками — отличнейшей защитой от врагов, что они значат для длинных челюстей?!

Личинка муравьиного льва наполовину затащила гусеницу в землю. Теперь она, наверное, упивается едой.

Среди кустов виднеются небольшие холмики. Это гнезда муравьев-феидоль. Они всюду бродят по земле в поисках поживы. Не удивительно, что один из них нашел торчащую из земли гусеницу, подал сигнал и вскоре возле добычи скопилась целая орава юрких охотников. Кроме маленьких и быстрых рабочих прибыли и медлительные солдаты с такой большой головой, что тело казалось маленьким придатком к ней.

Гусеница — громадная ценность для таких малюток, как феидоли. Возбуждение нарастает с каждой минутой. Но муравьи беспомощны. Густые волоски — непреодолимое препятствие. Впрочем, вскоре найден выход. Кто-то хватает за волосок, усиленно его тянет, вырывает, относит в сторону и принимается за новый. Пример заразителен, и пошли муравьи ощипывать волосатую гусеницу. «Стрижка» идет с большим успехом, и земля покрывается волосками. В это время солдаты не теряют времени и протискивают свои лобастые головы к телу добычи, пытаясь пробить в нем брешь.