По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России

Невольно вызывал на подобное же сравнение и лютеранский собор. Тогда как православного храма, — дома молитвы первенствующей в России, а следовательно и здесь, церкви, — надобно поискать, прежде чем найти, — лютеранский храм о трех нефах на круглых столбах, под круглыми арками, из которых средний неф значительно выше, с высоким шпицем, виден отовсюду издали; алтарь расположен в углублении и освещен цветными стеклами; в церкви есть и скульптура, и живопись; много фигурок, совершенно белых, разбросано по белому канцелю, а орган хорош и силен.

Митава. Православный собор

Никакому сравнению не подлежит, по своей характерности, учреждение, называемое «Adelige St. Catharinen-Stift», нечто в роде приюта благородных престарелых девиц и вдов, основанный в 1775 году, как гласит об этом старая надпись на старом доме, вдовой бывшего лифляндского губернатора, Катериной фон Бисмарк. Приют был рассчитан сначала на помещение восьми женщин, курляндских дворянок «без различия вероисповедания», причем девицам отдавалось предпочтение пред вдовами; но с течением времени, вследствие новых вкладов, из которых последний внесен графиней Ливен в 1880 году, явилась возможность прибавить еще восемь вакансий. Все эти шестнадцать дам подчинены настоятельнице «Aebtissin» и куратору, т. е. двум начальствующим лицам из курляндского дворянства. При самом начале учреждения, имеющего несомненно добрую сторону, оно было утверждено королем польским Станиславом Августом в 1788 году; король дал всем дамам и обоим лицам, заведующим учреждением, для ношения на шее особый крест, голубой, под золотой короной, на голубой ленте с белым кантом, напоминающий очертанием прусский «pour le mdrite». Дамы получают, помимо помещения и стола, ежегодную пенсию в 125 рублей. Капитал учреждения, 100.000 рублей, от поры до времени увеличивается пожертвованиями; кое-что дает от себя курляндское дворянство и благотворители. Муж основательницы учреждения, лифляндский губернатор Лудольф Бисмарк, одновременно с Бироном сослан в Сибирь, помилован в 1750 году и умер в Полтаве. К столетию учреждения, в 1875 году, приют получил поздравительную телеграмму от германского канцлера.

Митава. Ратуша

Вольная пожарная команда Митавы очень многочисленна, в ней около четырехсот человек, та же военная выправка, те же командные слова, что и везде.

В тот же самый день, оставаясь верными однажды утвержденной программе — оказывать равное внимание всем народностям, обитающим в балтийских губерниях, путешественники посетили так называемый Медемский сад, принадлежащий латышскому обществу, где прослушали исполнение нескольких хоровых песен. И тут, как при многих посещениях не немецких учреждений, отсутствовал, например, городской голова, который, в силу значения той цепи, которую носит, обязательно должен бы был находиться налицо. Это отсутствие немецкого элемента в среде латышского общества не могло быть не замечено и должно было неминуемо войти в число тех впечатлений, которым предстояло определиться и обусловить некоторые общие выводы за все время пути. Это «отсутствие по народностям» свидетельствовало, несомненно, о существовании в крае глубокой, укоренившейся и вовсе нежелательной розни.

Митава. Плавучий мост

Много любопытного, редкого и поучительного представляла устроенная в Митаве, в 1885 году, культурно-историческая выставка. Ранее уже упоминалось о том похвальном уважении, которое питают немцы к своему прошлому; это уважение сказывается, между прочим, и в том, как бережно сохраняют они всякие семейные реликвии, всякие безделушки, так или иначе попавшие в семью. Так как судьбы прибалтийского дворянства были таковы, что, с одной стороны, оно находилось в прямых сношениях еще с крестоносцами, с императорами священной римской империи, с корифеями католичества и протестантства, а, с другой — с развитием Русской земли, в особенности с петровского времени. так как судьбе угодно было, чтобы уроженцы балтийских губерний занимали в России множество высших постов, военных и гражданских (в XVIII веке было из них, — в разных странах, не исключая, конечно, России, по словам Эккарта, — двадцать один фельдмаршал и множество генералов), то понятно, что и вещественных воспоминаний хранится у них видимо-невидимо. Предполагали устроить выставку от всех трех губерний, но состоялась отдельно курляндская. Справедливость требует заметить, что выставка заслуживала самого подробного осмотра, сильно облегченного тем, что люди, специально знакомые с отделами, находились тут же и давали объяснения.